Драгун, на Кавказ!

– Три первых дня обучения работать штыком будете здесь, а потом мы будем уходить в поле, ибо совсем скоро тут молодые начнут строевую науку познавать, – объявил громко фельдфебель. – Становись! – подал он общую команду, – ружьё наизготовку! Коли! – И сам же показал, как правильно это нужно делать. – Отставить! Становись! Товсь! Коли! Коли резче! Коли! Коли! Ну как же ты колешь, балда?! – рявкнул он вдруг, глядя с негодованием на щупленького, невысокого рекрута. – Ты эдак даже и мундир у неприятеля не пробьёшь! Резче колоть нужно, резче, я говорю! С остервенением, с душой, так чтобы штык насквозь всё тело вражье проходил или хотя бы через требуху! Коли! Коли! Коли!

На обед рота шла в потном исподнем и с раскрасневшимися от тяжёлой работы лицами. На ужин она плелась, еле волоча ноги.

– Руки отваливаются, – пробормотал Ленька, стоя на вечерней поверке, – это как же нам такое да три месяца ещё выдержать?

– …Юрьев! – донёсся громкий запрос от дежурного по роте офицера.

– Я! – откликнулся из строя рекрут.

– Ягодин!

– Я!

– Якушев!

– Я!

– Расчёт закончен, господин подпоручик! – доложился фельдфебель. – В строю все окромя тех пяти, что во вспоможении у поваров на сегодня состоят, и ещё двух истопников. Разрешите зачитывать распорядок на завтрашний день?

– Зачитывайте, – кивнул подпоручик и прикрылся воротником шинели от сильного порыва ветра.

Второй день уже дуло со степи, бросая колючим снегом на лица.

– Завтра занятия с ружьём на плацу! – объявил Онисимов. – Отрабатываем те же приёмы штыкового боя, что и сегодня. И так вот всю неделю, а на следующей уже на полигонное поле пойдём. Хозяйственные работы на завтра пятеро – Демьянов Анкудин!

– Я! – откликнулся называемый рекрут.

– Иванов Илья!

– Я!..

«…Правду унтера говорят, февраль месяц здесь, в Астрахани, самое ветреное и поганое время, – думал, стоя в шеренге, Тимофей. – А вот весна короткая, всего месяц-полтора. Уже в середине марта с Каспия большое тепло придёт и дождём весь снег сгонит. Ну а с конца апреля, по слухам, здесь жара встанет. Скорее бы уже, как же надоел этот вечный холод с ветрами и буранами. Ладно, теперь уже немного потерпеть осталось. Вот в мае степь просохнет, учёбе настанет конец и всех на Кавказ маршевой колонной погонят. Да и ладно, да и пусть, хоть что-то новое, как же надоела мне эта рекрутчина!»

– Тимка, чего ты, чего? – толкнули его в спину. – Тебя ведь кричали!

– Я кому сейчас сказал?! – донёсся грозный окрик фельдфебеля. – Вместе с Блохиным в истопники от роты на завтра назначается рекрут Гончаров!

– Я! – громко выкрикнул Тимка. – Виноват, господин фельдфебель, ветер в ухо задул, не расслышал я вас!

– А я вот тебе в ухо-то задую, задую, Гончаров, только уже кулаком! – пригрозил ему Онисимов. – Завсегда после того лучше всех других будешь слышать! Смотри у меня!

– Слушаюсь! Виноват, господин фельдфебель! Впредь более не повторится! – выкрикнул из строя Тимофей.

– Ну-ну, поглядим, – проворчал тот и продолжил объявлять расстановку на следующий день.

– Повезло тебе, Барин, мы, значится, опять на ветру ружьями будем целый день махать, а ты с Лёнькой у печи станешь посиживать, – проворчал недовольно Фрол.

– Ага, то это ещё везение! – воскликнул негромко Блохин. – Кизяк замучаешься с задов таскать! А ещё и всю ночь, пока вы дрыхнуть будете, надобно печи топить!

– Разговорчики в строю! – рявкнул фельдфебель. – Кому это там палок захотелось?!

Усталые рекруты, отряхнув с полушубков и сапог снег, ввалились, наконец, в казарму.

– Никому пока на полати не пристраиваться! – крикнул дежурный унтер. – Час времени всем для обихода ружей. У кого ржу завтра при утренней проверке найдут на фузее, тому два десятка палок и стояние с ружьём на плацу ночью! Архип Осипович повелел это передать, а вы его знаете, он ведь в точности всё так и сделает!

– Вот ведь ещё забота на наши головы свалилась, – приглушённо причитал Никита, орудуя в стволе шомполом. – Ну вот чего нам эти ружья кажный день драить, когда из них никогда более стрелять не будут? И так их руки уже не держат, после таких учений! Сейчас бы подремать маненько до отбоя, хоть даже пусть и у печи на лавки сидючи. А не вот это вот всё!

– Ага, а ты, Никитка, у фельдфебеля спроси, для чего это надобно, глядишь, он тебе от доброты душевной и разъяснит, – пробасил Дрёмов Игнат, проходя промасленной паклей по стволу.

– Конечно, разъяснит, кулаком в ухо, – хмыкнул Фрол, – а потом ещё и расскажет, что эдак каждодневный навык в сбережении оружия ещё с самой рекрутской службы нарабатывается. Дядька Захар, подай кусочек сала, у меня уже свой весь закончился.

– Ты бы, Рыжий, бережней расходовал его, – проворчал артельный старшина. – У меня того сала тоже не бездонная бочка, следующий кус только лишь на следующей неделе получать. На вот немного, и более пока не проси.