Драгун, на Кавказ!

Наконец все ружья были почищены и выставлены в специальные козлы-подставки. Прозвучала долгожданная команда «Отбой», и рекруты нырнули на свои нары. Впереди у них была ночь для отдыха. Дежурный унтер прошёл по длинному проходу в расположении и задул три масляных светильника. Остались только лишь два, которые и должны были гореть всю ночь. Тимка поправил набитый сеном матрац, ноги укутал своим стареньким, «уфимским» кафтаном, а верх укрыл с головой казённым полушубком.

Всё. Спать.

– Ещё пару ходок сделаем, и, пожалуй, пока достаточно, – проговорил Тимоха, докладывая кирпич кизяка в огромную корзину. – Если мало будет, так вечером ещё донесём.

– Да хватит уже небось, – пожал плечами Лёнька. – Так-то не меньше, чем прошлая смена, мы его натащили. Васька говорит, что даже и досок от разобранных барж в эту ночь в печи не подкладывали, и так всё хорошо там горело. Главное, не упустить, когда совсем всё в топке начнёт тухнуть, коли тут проморгаем, то с новой растопкой потом замучимся. Помнишь, как Ванька с Сёмой посередь ночи уснули, а унтер Федотыч учуял, что в казарме холодает, и давай их палкой колотить. Пока растопили обратно печи, столько дыма тогда вышло, что с верхних нар все вниз как чумные попрыгали.

– Даа, попало тогда неслабо ребятам, – подтвердил Тимофей. – Нужно нам с тобой, Лёнь, разделиться и по очереди за печами ночью смотреть. Один пускай спит, а другой за огнём следит и в топку кизяк постоянно подкладывает.

– Так и сделаем, – согласился друг. – За четырьмя печами неужто мы вдвоём не углядим? Ну что, взяли?

Парни подхватили здоровенную, наполненную прессованным топливом корзину и потопали к казарме.

Кирпичи кизяка сложили в стопку перед входом. Оглядев запасённое, Лёнька удовлетворённо кивнул:

– Теперь точно хватит, Тимох, у ребят, что перед нами дежурили, гораздо меньше этого было. Ну чего, отряхиваемся и вовнутрь пошли? Как бы не погасло уже всё там, столько ведь времени кизяк таскаем.

В четырёх печах, отапливающих огромное каменное помещение, ещё пока теплился огонь. Быстро распределившись, парни начали закладывать в них новые порции топлива. Достоинством у кизяка, помимо его общей доступности в тех местах, где массово содержали скотину, было хорошее, ровное и долгое горение. Главными из недостатков признавали то, что после его сгорания оставалось очень много золы, и при этом ещё выделялся неприятный, едкий запах.

Орудуя в поддувале кочергой, Тимофей выгреб всю золу на совок и потом пересыпал её в ведро. Тяга была хорошая, топливо сухое, и пламя в топке горело ровно с характерным, чуть слышным гулом. Оставалось прочистить ещё одну печь, доложить в нее, так же как и в первую, топливо, вынести всю золу, а потом можно было немного передохнуть.

– Лёнька, а расскажи-ка мне про пехотное ружьё. Какой у него вес, длина? Всё, что помнишь, расскажи. Я ведь тебе несколько раз уже это повторял. Давай, давай, не ленись!

– Тиимка, ну вот сдалось оно тебе сейчас, сиди вон себе на лавке да радуйся, – проворчал друг, прижимаясь спиной к нагретому боку печи, но потом всё же вздохнул и негромко забормотал: – Калибр пехотного ружья – ноль семь и ещё восемь сотой части дюйма, длина общая – четыре фута и ещё восемь дюймов, ствол ейный три фута и четыре дюйма, а вес со штыком четверть пуда и ещё один фунт.

– Молодец, Лёнька, ни в чём не ошибся! – похвалил его Тимофей. – Давай уж теперь и про заряд порадуй.

– Ошибёшься с тобой, всю башку мне этой цифирой забил, – пробурчал тот. – Заряд ружейный в бумажном патроне с круглой свинцовой пулей, вес оной восемь золотников. Вес порохового заряда три золотника. Ну а вес всего патрона, стало быть, одиннадцать.

– Молодец! – воскликнул радостно Гончаров. – Ну вот видишь, через полтора месяца выпускные испытания состоятся, и тебе же самому на них легче будет. Подожди, ещё и суконный красный воротник на мундир в награду за старание заработаешь.

– Да сдался он мне! – отмахнулся тот. – Мне и так, в сером, в серемяжном, хорошо, больно это надо – стараться!

– Ну не скажи, Лёнь, не скажи, – покачал головой Тимоха. – Вот выпуск в депо пройдёт, а дальше отбор по полкам будет, глядишь, и в лучший попасть мы с тобой сможем. Сам же ведь давеча мне рассказывал, что у вас в деревне самые красивые девки завсегда и самых крепких, высоких парней в женихи выглядывают. А замухрышки, те уж с косыми и кривыми, как вот ты, васькаются.

– Ну ты это! Охальник! Я вот тебе тумаков-то сейчас надаю! – закричал возмущённый Лёнька и ударил Гончарова кулаком в бок. – Потешаться он ещё будет!

Глава 9. Высокая милость

Март пришёл с дождями и порывами тёплого воздуха, дувшими со стороны близкого к Астрахани Каспийского моря. Сугробы сразу же потемнели и оплыли. Сначала потекло с крыш, а потом ручьи побежали и по земле. Грязь вытаяла, и рекруты старшей учебной роты возвращались с полигонов, облепленные ей с ног до головы.