Драгун, на Кавказ!

– Ну вот что есть, то есть, с дровами – это да, с дровами у нас всё пока хорошо, – согласился с ним Чанов. – При штурме вона сколько этих деревьев в ханском саду поломало, топи да топи ими для обогрева костры. Это самое, о кострах, обед ведь уже скоро? – почесал он затылок. – Там у нашей палатки Савелий нонче кашеварит. Может, чего и дадут сегодня хорошего интенданты?

– Откидывай, откидывай, вишь, вон Тимоха сколько наколупал, мешается уже ему, – кивнул на комья вырубленной земли Силович. – Вроде как конины обещали по паре фунтов на артель выдать, ну и как обычно дроблёной пшеницы пару гаранцев. Поговаривали, что на следующей неделе, глядишь, может, и солонина сюда с обозом подъедет.

Раздался звук трубы, и в сторону Тифлисских ворот из русского лагеря проехало несколько всадников.

– Опять эти переговорщики, – кивнул на них Герасим. – Через кажные два дня на третий разговоры ведут. А что толку? Хан только время тянет и ни в какую крепость не желает нам сдавать.

По распределенной с начала осады очередности в эту ночь караульную службу надлежало нести второму отделению. Блохин посидел у костра с Тимофеем, помог ему расплавить свинец в чугунной посудине и, попрощавшись со всеми, ушёл на построение.

– Ежели Устима в нестроевые по ранению спишут и у нас свободное место образуется, то к себе Лёньку в отделение возьмём, – пообещал получивший три дня назад чин младшего унтер-офицера Силович. – Хороший паренёк, лёгкий, отзывчивый и вовсе даже не ленивый. Я гляжу, вы с ним не разлей вода?

– Ага, так и есть, – подтвердил Тимофей, – с рекрутов вместе. Вы уж, Ефим Силович, поспособствуйте, и артельным он хороший будет, и как воин вполне надёжный.

Расплавленный свинец влился в большую ружейную, на восемь пуль пулелейку, и теперь он осторожно, тонкой струйкой, заливал его в пистолетную. Ну всё, теперь нужно было немного подождать, чтобы он совсем застыл.

С вырубки протопал Савелий и бросил на землю две большие толстые ветки.

– Ещё пара ходок, и на всю ночь для костра хватит, – сказал он, отдуваясь. – Вань, а пошли со мной? – предложил он Чанову. – Завтра ведь тебе по артели кашеварить, вот как раз дров-то вместе и наберём? Там такое дерево хорошее ядром завалило, я один с ним никак не совладаю, а вместе мы вполне себе даже справимся.

– Ладно, братцы, лошадей пора обихаживать, а там и спать скоро будем укладываться, – проговорил Силович. – Тимоха, как только с патронами закончишь возиться, ружейную пулелейку в мою торбу засунь и тоже к нам приходи.

Драгуны захватили кожаные вёдра, скребки и щётки и направились к тому месту, где стоял под охраной караулов полковой табун.

– Сейчас я, Силович, уже скоро! – крикнул Тимофей, выбивая на постеленную тряпицу тяжёлые, блестящие кругляши. Ему ещё предстояло снять с них заусенцы и вложить в скрученные уже заранее патронные цилиндрики с порохом.

Посреди ночи с осадной линии послышалась трескотня выстрелов и басовито бухнули пушки.

– Татары на вылазку пошли! – разнёсся крик над растревоженным лагерем.

– Эскадрон, в колонну по шесть становись! – разнеслась команда Огнева. – Трубач, сигнал!

Быстро заскочив в общий строй, Тимоха поправил на голове каску и затянул её ремешок. Пистоль за поясом, лядунка через плечо, а в руках мушкет с надетым уже на ствол штыком. Где-то там за садами бухали выстрелы, а их эскадрон сбивался в единую колонну.

– Бегоом, марш! – крикнул капитан и выхватил из ножен саблю. – Быстрее, братцы, там наши неприятеля на валу сдерживают!

Топая сапогами по замёрзшей земле, драгуны пробежали отделяющее их от осадной линии расстояние за несколько минут. Вместе с ними спешили на помощь егеря Семнадцатого полка, мушкетёры Севастопольского и гренадёры из Тифлисского. Впереди сверкали огоньки от ружейных выстрелов и слышались крики. Забежав на невысокую насыпь, колонна с ходу ударила по подступившему к ней вплотную неприятелю. Драгуны и гренадёры штыками отбросили наседавших и погнали их к себе в крепость, а с вала уже били им вслед выстроившиеся шеренги егерей.

– Назад, назад, не увлекаться! Отводить войска к линии! – приказал Цицианов. – Бить отход – это может быть ловушка!

Гремели барабаны и трубы, подавая сигналы на отход. Колонны, ощетинившись штыками, пятились назад. За весь этот короткий ночной бой Тимофей не успел даже и выстрелить из своего мушкета, настолько всё быстро и суматошно получилось.

Войска с осадной укреплённой линии не убирали на всякий случай всю ночь. Шеренги солдат стояли с примкнутыми к ружьям штыками поверх вала и напряжённо слушали, как где-то там внизу в темноте на поле стонали раненые татары.