Драккары Одина

Люди князя тоже проснулись. Олаф заметил среди них Болеслава, сына Людовита, который вчера ушел отсюда вместе с отцом. Это говорило о том, что показная беспечность венедов — действительно лишь маскировка. Они отмеряли ход времени и следили за происходящим вокруг них, а молодой княжич, получив какие-то указания, вернулся к башне уже глубокой ночью.

Наконец, Болеслав дал знак, и его люди подошли ближе к норманнам, наблюдая за ними.

— Пора открывать дверь! — крикнул Болеслав.

— Что он сказал? — резко опросил Рагнар у Дитфена.

— Он хочет открыть дверь.

— Это разумно.

Норманны, схватив мечи, подошли к входу в башню, где уже стояли дружинники князя. И те, и другие смотрели на инородцев с плохо скрываемой неприязнью. Здесь не было места для тонкой дипломатии Людовита, мечтавшего быть похожим на христианских королей. Кто-то из венедов отворил тяжелую дверь и сразу же отпрянул назад, словно боялся, что некто, стоящий за дверью, успеет поразить его своим оружием.

— Идите, там ваши люди, — кивком показал на открытый вход Болеслав, и легкая усмешка скользнула по его губам. Олаф заметил это и подумал: неужели он уже знает, что они там увидят?

Венеды отступили назад вместе со своим вождем, а норманны один за другим вошли в башню.

— Кетиль! Виглиф! — закричал шедший первым Рогнвальд. — Где вы?

Но ответом была тишина.

Олаф, замыкавший цепочку викингов, чувствовал ужасающую пустоту башни. Здесь не могло быть ничего живого. Сжав левой рукой амулет Нертус, он шел, дыша в затылок Гуннару, который обнажил меч и оглядывался по сторонам, будто ждал нападения.

«Их нет, их уже нет...» — стучало в мозгу Олафа, будто кто- то невидимый находился рядом и настойчиво шептал в ухо.

— Кетиль! — раздался громкий крик Рогнвальда, бросившегося вперед. Факел выпал из его руки и покатился по полу, подобно раскаленной головешке в кузнице.

Второй факел держал Дитфен, и благодаря этому викинги увидели распростертое на каменном полу тело своего товарища. Кетиль...

— Что с ним? — Рагнар, оттолкнув Дитфена, наклонился над Кетилем, которого пытался расшевелить Рогнвальд.

— Он мертв, — глухо проговорил Рогнвальд. поднимаясь с колен — Давно уже мертв.

— А Виглиф? Где Виглиф?

— Он здесь, — отозвался из темного угла Хафтур, успевший раньше остальных осмотреться.

Виглиф лежал лицом вниз, в его затылке зияла кровавая рана. Но кровь уже застыла. Рогнвальд был прав: они погибли еще ночью, когда их товарищи, оставшиеся снаружи, крепко спали.

— Смотри, его меч в крови. — Хафтур показал Гуннару клинок, поднятый с пола.

— Чья это кровь? — удивился тот. — Разве у призраков есть кровь?

— Давайте, выносите их! — приказал Рагнар, теряя терпение. То, чего он боялся — произошло. Башня убивает! В этом нет никаких сомнений. Это та цена, которую он хочет заплатить за любовь Ягмиры и обладание ей. Но отец не простит ему столь бессмысленной гибели викингов. Он слишком хорошо знал его.

Теперь за кем очередь?

* * *

Викинги обступили в молчании тела своих товарищей. Теперь нужно похоронить их. Рагнар чувствовал, что их смерть разрывает его на части. Они погибли нелепо, непонятно, и он уже не поднимал глаз, боясь встретиться со взглядом Рогнвальда или Гуннара.

В этот момент из чащи леса появился князь Людовит на своем гнедом жеребце в окружении дружинников. Олаф повернул голову в их сторону и вдруг разглядел среди венедских воинов кого-то, напоминавшего по одеянию викинга. Судя по всему, это заметили и остальные. Ближе, ближе... и они узнали Колбейна! Что это могло значить? Каким образом Колбейн попал к венедам?

Приблизившись, князь сошел с коня и сделал знак своим людям.

— Вижу, что Башня по-прежнему не любит гостей, — сказал Людовит на датском языке.

Но Рагнар был настроен сурово.

— Это мой человек, князь, — проговорил он, с трудом справляясь с чувствами. — Почему он оказался у тебя?

— Мои люди нашли его в лесу, — невозмутимо отвечал князь. — Я лишь хотел проверить, говорит ли он правду?

Он кивнул, и дружинники расступились, отпуская Колбейна. Один из венедов отдал ему меч. Колбейн подошел к Рагнару, не отрывая взгляда от лежавших на земле тел Виглифа и Кетиля.

— Что случилось, Колбейн? — спросил Рагнар, понимая, что викинг появился на берегу не случайно.

— Ульберт исчез. — Колбейн обвел глазами остальных. — Что произошло? Инегельд думает, что здесь предательство.

— Хорошо. Я все понял. — Рагнар отпустил его и подошел к Людовиту.

Князь испытующе посмотрел на него. Но Рагнар казался равнодушным к происходящему, помня слова своего отца о том, что испуганный викинг похож на ягненка, которого ведут на заклание.

— Готов ли ты дальше продолжать испытание? — Людовит ожидал увидеть страх в глазах молодого норманна, но увидел лишь холодное безразличие, такое необычное в его возрасте.

— Мне нужно похоронить своих воинов, князь. И я хочу отправить человека на драккар.

— Зачем? — князь прищурился. Не ошибся ли он в оценке светловолосого северянина? Эти норманны... Иногда они кажутся излишне прямодушными, а иногда... хитрыми как лисы. Долгая жизнь в бесконечных набегах приучила их к разным поворотам событий. А как же иначе?