Драккары Одина

Калеб, этот человек-загадка, которого князь мог бы уничтожить, лишь пошевелив пальцем, по-прежнему удивлял его. Этот дерзкий норманн Рагнар сумел выскользнуть из мертвого кольца окружения и бросился в воду, доплыв до своей ладьи. По крайней мере труп его так и не был найден, а это лишь подтверждало слова Калеба о том, что Рагнар в этот год неуязвим.

Корабли Людовита, которые шли от острова Рюген, постигла неудача. Один из них сел на мель. Пока капитаны двух других кораблей размышляли о том, что делать дальше, время было упущено. Наступила зловещая в своей неизбежности ночь, унесшая в могилу брата Людовита. И ладья викингов с богатой добычей ушла из бухты навсегда. Ульберт, объявленный вне закона у себя в Уппланде, много полезного сделал для князя. Но в этот раз у них ничего не вышло.

Князь посмотрел через решетчатое окно на сумрачное небо над лесом. Теперь он — один. Брат с самого детства сопровождал его как тень, и вот она исчезла. Истоки этого уходили в давние времена, когда их отец имел могущественных соперников, ждущих случая, чтобы уничтожить его. Когда мать Людовита родила двойню, отец скрыл это от остальных, убив повитуху и всех посвященных. С тех пор все думали, что у него только один сын, а сам он истово прятал второго, надеясь любыми средствами уберечь наследника.

Так вышло, что уцелели оба, однако привычка жить двойной жизнью укоренилась в них. Умер отец, а они все также вершили дела вдвоем, познав беспредельные открывшиеся возможности подобного образа жизни.

И вот сейчас Людовит размышлял о колдовстве, ведовстве и черной магии, так привлекавшей его брата. Выходило, что Калеб действительно в чем-то превосходил его, соприкасаясь с потусторонним миром. А это давало тайную власть над людьми, к которой всегда стремился князь. Именно поэтому он оставил в живых юного норманна, у которого был найден амулет древней германской богини Нертус.

Предсказание Калеба сбылось, но князь ждал объяснений. И советник разъяснил ему, что амулет норманну дал кто-то из северных жрецов, посвященных в тайны ведовства. Но это был не совсем обычный жрец. Он знал многое из того, что неведомо жрецам теперешним. Тем более удивительно, что сами норманны давно уже поклонялись другим божествам. Калеб говорил, что эта богиня могла принадлежать к неким ванам, соперникам асов в давние времена. Сам же молодой норманн, судя по всему, еще не догадывается о своем предназначении. А ведь со временем мог бы стать полезным князю!

— Калеб, позови-ка Эппа и прикажи, чтобы подали вина. Тоска гложет душу, как земляной червь!

— Я все сделаю, светлый князь. — Калеб поклонился и вышел.

* * *

Вода в кувшине была тухлой, но делать нечего — Олаф мучился жаждой. Чем дольше он находился в подземелье, тем больше чувствовал в себе преображение. Мысль о смерти отступила. Теперь он хотел жить. Не имело значения, почему князь оставил ему жизнь, главное — он жив и мог бы попытаться сбежать. Выбрался ли из кольца врагов Рагнар? И где сейчас «Око Дракона»? Хотя... — Олаф улегся на пол. Что толку думать об этом? Может, когда-нибудь он и узнает правду.

Когда кто-то за дверью принялся отодвигать засов, Олаф решил, что на этот раз будет умнее.

— Эй, ты там? — сказал тюремщик на венедском языке.

— Что надо? — Олаф инстинктивно подался вперед.

— Иди, иди сюда... — махали рукой из-за проема.

Олаф, помня, как с ним обошлись в прошлый раз, не торопился. Тогда, видя, что пленник упрямится, в подземелье, один за другим вломились несколько рослых дружинников. Они схватили Олафа, связали ему руки за спиной и выволокли наружу. Потом долго вели темными длинными коридорами, и викинг, как не старался, запомнить дорогу не сумел.

Факелы освещали их путь, и показалось Олафу, что эта дорога к смерти. Собравшись с духом, он решил остаться равнодушным ко всему, что бы там ни было. В конце концов вышли в галерею, где сквозь маленькие оконца пробивался солнечный свет, и тогда он понял, что сейчас — день.

И вот один из княжеских дружинников что-то сказал остальным. Тогда двое встали с боков и подвели Олафа к решетчатому окну, через которое он увидел внизу маленький дворик, чем-то напоминавший загон для скота. По краям дворик прикрывал бревенчатый забор и был только один вход. Но самое удивительное — двери как таковой не было.

Юноша заметил, что поверху входа на толстых веревках держались гладко оструганные бревнышки, заостренные книзу. И Олаф сообразил, что эти плотно пригнанные бревнышки и есть дверь. В нужный момент веревки отпускали и острые колья падали вниз, наглухо закрывая загон. Одного только не мог понять юный викинг: зачем все это надо, и для чего он здесь? Судя по всему, убивать его пока не собирались, но хотели что-то показать. Что же?