Дракон должен умереть. Книга I

— Пойдем, — наконец сказала Джоан, кивая в противоположную от дома сторону. — Я расскажу тебе все, что ты пропустил.

***

Все началось с того, что Джоан стала скучать.

Она всегда скучала по Генри — и всегда в этом была здоровая доля обычной скуки, потому что подросткам всегда очень важно общаться, и не всегда очень важно, с кем. Поэтому Сагр в первое время не видел ничего страшного в том, что Джоан скучает и с нетерпением ждет возвращения Генри. Кто знает, может быть, вернись он летом, все случилось бы по-другому. Но он не приехал.

Они ждали его в середине лета. Джоан пристально вглядывалась вглубь ущелья — но из-за поворота никто не появлялся, и вскоре она почувствовала первые странные симптомы. Оказалось, что не выходить из дома и не смотреть вдаль становится совершенно невозможно, хотя само занятие и не приносило никакого облегчения. Сагр хмурился, увеличил дозы успокоительного, но это привело лишь к тому, что постоянная нервозность перешла в тяжелую апатию, грозившую перерасти в депрессию, и от пустырника пришлось на время отказаться. Тогда Джоан трижды — трижды! — за одну неделю превратилась в дракона, причем все поводы были совершенно несерьезными. Кроме того, она стала беспокоиться, что с Генри могло что-то случиться, и к концу лета Сагр склонен был это беспокойство разделять. Он не мог иначе объяснить столь долгое отсутствие.

Наступила осень, а Генри так и не пришел. Они пошли в деревню, чтобы отправить гонца в Тэнгейл. Ответное письмо было написано рукой леди Теннесси, и в нем сообщалось, что с Генри все в порядке, и, по ее сведениям, он сейчас находится где-то на востоке страны. К письму прилагались многочисленные подарки.

Полученные известия произвели на Джоан неожиданно положительный эффект — она разозлилась. Стала мрачнее и жестче, но зато перестала переживать, высматривать и страдать. Она злилась, и потому легко убедила себя, что ей вообще все равно, где Генри и что с ним. Сагр и сам изрядно сердился. Он не думал, что Генри мог быть настолько безответственным.

Становилось все холоднее, а Джоан становилась все мрачнее и молчаливее. Сагр заставлял Джоан читать невероятно заумные книги по философии и естествознанию, от которых вскипал мозг, но которые поэтому хорошо отвлекали ее. И Джоан отвлекалась. Но не надолго. И не всегда.

А потом наконец, в самом конце осени, Генри все-таки пришел. Но когда Сагр увидел его, он не испытал никакого облегчения. Сагр боялся, что от этого визита будет больше вреда, чем пользы. И не ошибся.

О том, что на самом деле произошло перед уходом Генри, Сагр узнал сильно позже, когда снял с рук Джоан швы и повязки. Но тогда, зимой, он не знал, что до прихода Генри она успела прочитать три его письма к любовнице, очень нежных, умных, тонких письма, содержавших все те слова, которые — теперь она понимала — он должен был сказать ей. Но вместо этого Генри оттолкнул ее, ясно показав при этом, кто из двоих ему дороже. А потом, на следующий день, Генри ушел, просто взял и ушел, именно в тот момент, когда она начала чувствовать себя виноватой и так хотела помириться с ним. Но она не могла собраться с силами. И теперь было совершенно очевидно, что его можно было не ждать.

Она стала превращаться просто так, на пустом месте. К счастью, Джоан все еще умела предчувствовать момент превращения, и потому каждый раз успевала выбежать из дома или отойти на безопасное расстояние. Но больше не было причины, которой можно было бы научиться избегать. Сагр стал подозревать, что Джоан не могла больше справляться с собой, и было совершенно непонятно, что с этим делать. О возвращении ее во дворец в таком состоянии не могло быть и речи, но Сагр стал раздумывать, нельзя ли рассчитывать на помощь со стороны леди Теннесси. Что-то нужно было делать, и делать срочно.

И Джоан сделала. Позже Сагр пытался выяснить у нее, как такое могло произойти. Он прекрасно знал, что она не могла нечаянно оступиться. Это было невозможно.

— Но ведь люди иногда оступаются? — спросила Джоан.

— Да, но… — начал было Сагр.

— Я хотела быть человеком, — ответила она просто.

И тогда Сагр понял, что перед ним уже не ребенок.

В одном смысле вся эта история оказалась, безусловно, полезной. Сагр давно уже раздумывал на тему того, что может случиться с Джоан, если кто-то попробует повредить ее здоровью или жизни. Он подозревал, что это будет похоже на то, как дракон реагирует на любую боль, только значительно сильнее. И оказался прав.

Дракон защитил жизнь Джоан. Превращение случилось сразу же после того, как она упала со скалы — разодрав почти до кости обе руки, сломав два ребра и получив серьезное сотрясение мозга.

Вот только снова стать человеком она уже не могла.

Воля умирающего не может сравниться с волей дракона, стремящегося жить. Такую волю дракон поглотит даже против собственного желания, ибо им правит инстинкт — единственный инстинкт дракона, неподвластный его разуму — инстинкт самосохранения.

Дракон поглотил Джоан полностью.