Дракон должен умереть. Книга III

Королева в конечном итоге благополучно произвела на свет сына, Джона Восьмого, и тот тоже внес в закон свои коррективы. Король имел неосторожность заблудиться во время охоты и две недели проплутать в Дернбийских лесах. Вернувшись же, он обнаружил, что в его отсутствие успели созвать Большой совет и выбрать нового короля. Джон Восьмой пришел в ярость, зачинщиков велел казнить, а в закон — вписать новый пункт, согласно которому, если не было достоверно известно, что король умер, совет собирался не раньше, чем через три месяца после его исчезновения.

Тогда все считали, что подобный закон не понадобиться никогда — ведь короли не имеют привычки просто так исчезать. За прошедший год о нем вспоминали уже второй раз. А теперь наконец решили воспользоваться.

На бумаге все звучало красиво и просто. На деле Бертрам уже видел бесконечные интриги, борьбу партий за влияние, союзы и контрсоюзы, заказные убийства...

«Надо удвоить штат», — подумал он. — «И узнать все обо всех возможных кандидатах».

Уорсингтон, снова действующий регент, назначил дату Большого совета через две недели. Он нашел лазейку в законе, согласно которой в случае военного положения три месяца можно было не ждать. Военное положение тут же ввели.

И Бертрам, кажется, был единственным, кого происходящее не устраивало.

***

Они встретились на галерее, окружавшей двор верхнего замка. Темнело, густые сумерки сочились через арочные проемы на каменный пол. Бертрам шел в сопровождении четырех человек — с недавнего времени у него появился повод быть чрезмерно осторожным.

Человек, проходивший мимо, вдруг тихо позвал:

— Бертрам.

Лорд дознания остановился и всмотрелся в него. Факелы еще не зажгли, а человек скрывал лицо под капюшоном — но по осанке и голосу Бертрам понял, кто это.

— Чем обязан, Эдвард? — ухмыльнулся лорд дознания, жестом веля своим людям отойти подальше.

— Ты в курсе, что задумал Уорсингтон? — еле слышно пробормотал Баррет-младший.

Бертрам приподнял бровь.

— Переизбрать короля раньше срока?

Баррет покачал головой.

— Можно, конечно, сказать и так. Только у него свои взгляды на то, кто должен стать следующим королем.

Бертрам прищурился.

— Продолжай.

— Сегодня ко мне обратились странные люди с очень странным предложением. Присягнуть Уорсингтону в качестве предводителя нашей области.

— А как же твой отец?

— Я задал тот же самый вопрос. Мне сказали, что пора менять страну и дать дорогу новому поколению.

— Что за бред?

— И опять мои слова, один в один. Тогда мне намекнули, что светлое будущее может обойтись и без меня.

— И что ты им в результате ответил?

— Согласился. И пошел искать тебя.

— Они тебя видели?

— Не знаю.

Бертрам задумался.

— А завтра Уорсингтон соберет всех лордов, по традиции безоружных, в тронном зале и предложит в качестве короля себя. И если кто-то не согласится, то этот лорд тут же уступит дорогу молодому поколению. С которым уже договорились.

Баррет кивнул.

— Но это же сыновья! Не могли они все, как один, согласиться на предательство своих отцов?

— Все, как один, не могли. Но, может, Уорсингтону удалось договориться и с кем-то из самих лордов. А в моем случае просто прощупывал почву. Ему достаточно примерно трети — остальные не сумеют нормально объединиться против него. Вспомни войну. Только сейчас у нас нет Джоан, которая бы могла все поставить на свои места.

Бертрам поднял на него взгляд.

— Нет, — согласился он — а сам в голове принялся считать.

Люди Уорсингтона. Они появились два дня назад — и это сразу не понравилось Бертраму. Их было слишком много, и они были слишком похожи на его собственных людей — собранных, спокойных, вежливых, с движениями и взглядами профессиональных убийц. Расклад сил был примерно равным — но ведь еще существовала королевская стража. И было неизвестно, на чьей она стороне. Должна была быть на стороне короны — но последняя пока зависла в воздухе, готовая опуститься на голову первого, кто захочет ею завладеть. Бертрам не знал, волнуют ли начальника стражи методы, при помощи которых корону собирался заполучить Уорсингтон.

— Эдвард... — начал Бертрам — но тут же замолчал, потому что со стороны тронного зала раздались сердитые крики. Он переглянулся с Барретом, махнул рукой своим людям — потом передумал и приказал двоим:

— Идите к другому входу.

Они кивнули и скрылись в полумраке. Остальные направились к главным дверям. Бертрам подозревал, что те могут быть заперты изнутри — но тяжелое полотно поддалось и распахнулось под его рукой.

В зале горели огни, и потому Бертрам мог с первого взгляда оценить представшую перед ним картину. Будь он художником, он бы смог оценить ее композиционную выверенность — тело лорда Ордея, лежащее в центре зала, четырех человек с мечами в руках, окруживших его, и пятую фигуру, стоявшую чуть в стороне. Но Бертрам художником не был — поэтому он оценивал совсем другое.

«Пятеро на четверых. Уорсингтон не в счет. Четыре на четыре. Еще двое с другого входа. Четыре на шесть».

Уорсингтон и его люди внимательно смотрели на вошедших. Вероятно, тоже считали. В наступившей тишине внезапно стало слышно, как жужжит муха, бьющаяся о стекло.