Дракон и солнце 3. Луна, звезда (СИ)

Когда эту историю рассказывал Харкон, это звучало так обыденно. Так же обыденно, как рассказы драконов о том, что было тысячи лет назад, а для них случилось будто вчера и притом было не самым волнующим, что им довелось наблюдать. Но те, кто записали события у гор Моэсринг, были настолько потрясены увиденным, что разразились целой поэмой в честь принца фалмеров - пусть врага, но достойнешего из достойных.

Джон отступил от книги, глянул вперед, где в нише лежало истлевшее тело, превратившееся в голые кости, и подумал, что лучше бы от Снежного Принца осталась только книга. Кости как-то портили впечатление и напоминали, что смерть всегда остается смертью, как бы красиво она ни смотрелась со стороны.

Заперев дверь кургана, он стал устраиваться на очередной ночлег. Ну да, кости, да, принц… но ведь ночь же на дворе. Так подумал простой парень Джон, кинул тюфячок на пол, решив не тревожить книгу и доспехи, и улегся, но заснуть поначалу не мог.

Ему вспоминалась Заповедная Долина, где он впервые услышал эту историю, вспоминался кошмарный Харкон, шагавший к ним по льду озера, словно призрак неотвратимой судьбы, вспоминался мерзкий хлюпающий кувшин в чешуйках, а больше всего - Серана, с которой он уже никогда не увидится.

 

*

 

Волны размеренно шуршали, набегая на холодный берег, облизывая ступени пристани, скрытой под нависающей скалой. Девушка стояла на террасе, облокотившись на перила, и все смотрела, как снежинки медленно кружат в воздухе, опадая в стылую горькую воду Моря Призраков.

Не веря своим глазам и не в силах отвести взгляд, Джон медленно пошел вверх по ступеням, и Серана с удивлением воззрилась на него с высоты террасы. Ее глаза сияли янтарем, знакомым и ужасным.

- Людям здесь не место, - сказала она наконец. - Как ты сюда попал?

- Не знаю, - честно ответил он.

Он и по сей день не знал, как ему удалось очутиться на вершине Монавен, и уж точно не представлял, как оказался здесь, на тайной пристани Волкихара. Разве что Партурнакс был прав, он просто очень этого хотел.

Но ведь и Сераны здесь быть не должно. Она спит в крипте за лиги и лиги отсюда… они оба спят, вот в чем дело.

- Ты какой-то странный, - поморщилась она. - Я не могу тебя разглядеть. Твое лицо… оно все время словно уплывает. Но, - встряхнулась она, - ты не должен здесь быть. Ты человек, а людям тут…

- …не место, - улыбнулся он.

- …опасно, - поправила его она.

Он посмотрел на пустынное море, в которое валил усилившийся снег, и затосковал от того, как одиноко все это выглядело. Словно последний, окончательный приют для заблудившейся души.

- Печальная картина, - промолвил он.

- Тут спокойно, - она снова облокотилась на перила.

- Я бы сказал, безысходно. Пойдем, - он потянул ее за руку. - Погуляем.

Серана вздрогнула, вырвала у него руку и ожгла надменным взглядом:

- Ты хоть знаешь, кто я?!

- Вампир, - кивнул Джон. - Дочь Хладной Гавани. А ты что же, думала, я приглашаю на прогулку всех подряд?

От неожиданности она расхохоталась и согласилась подать ему руку. Джон свел ее со ступеней, ощущая, как в нем растет новое чувство - или даже лучше сказать, новая возможность. Теперь, сойдя с пристани и встав на берегу, где волны уже набегали на мыски его сапог, он ждал, пока эта удивительная новая возможность полностью раскроется. Непостоянная Змея, не привязанный к земле дракон…

- Прогулка окончена? - ехидно спросила Серана.

- Нет, - покачал он головой. - Она только начинается.

В том числе и для меня, подумал он и почувствовал, как по позвоночнику пробегает странная дрожь, и кости начинают словно бы расти и удлинняться.

- О боги, - прошептала Серана, когда черный дракон повернул к ней рогатую голову и сказал:

- Садись, чего ждешь.

Оттолкнувшись, он взлетел, чувствуя, как на спине возится и замирает от ужаса и восторга драгоценная пылинка. Волкихар остался внизу, вместе с противным туманом, даже во сне холодившим его крылья, вместе с памятной башней, которая сейчас пустовала.

Взмах и еще один - и впереди уже видна скалистая арка Солитьюда. Реют флаги над Синим дворцом, суетятся на улицах люди, которые даже не поворачивают головы, когда их накрывает гигантская тень. Они не видят нас, подумал Джон, ведь мы оба спим и это сон…

И весь Скайрим лежит под моим чешуйчатым брюхом… А-ха-ха, возликовал он, уносясь еще выше, и Серана заверещала на его спине в изумлении и радости. Солнце пробилось сквозь пасмурный, затканный тучами день, блеснуло на снегах Монавен…

Крохотный Партурнакс глянул на них вверх и проворчал:

- Как ты смеешь трясти надо мной хвостом, Довакин? Наглая же молодежь пошла.

- Только не тинвак, пожалуйста, - смиренно попросил Джон, кружа над Глоткой Мира. - Я просто девушку катаю.

А сам подумал, что для Сераны их беседа, наверное, звучала, как непереводимый чудовищный рев. То-то она так испуганно притихла.

- Ну, катай, катай, - разрешил Партурнакс. - Только подальше отсюда. Нечего ей на меня любоваться.

И то верно, мысленно согласился он и заложил крутой поворот к Вайтрану - разукрашенному знакомыми лошадками, осененному живым Златолистом.