Дракон из сумрака

Ведьмы из Семерки сунули пальцы в рот, и в уши вонзился пронзительный свист. Некоторое время ничего не происходило, а потом земля содрогнулась, заходила ходуном, приподнимаясь и опускаясь, как человеческая грудь во время дыхания. Эльфы растерянно посмотрели себе под ноги и чуть согнули колени, пытаясь удержать равновесие.

— Что это? — выдохнул Фай.

— Наши шипастые друзья.

Свист прекратился, и земля в десяти метрах от нас взорвалась фонтанами крупных и мелких комьев. Из ее темных недр в небо с грохотом взметнулись три гибких тела. Похожие на щупальца, усеянные шипами, они качнулись в воздухе, вспороли его, как хвосты плети, и нависли над отрядом тремя гигантскими вопросительными знаками.

— О, богиня, — прошептал Ильди севшим голосом, а побледневший Фай смог только шумно вздохнуть.

Чудовища разомкнули круглые пасти, полные нескольких рядов острых зубов, — пасти, способные проглотить повозку, запряженную лошадьми, этакие темные пещеры, унизанные сталактитами и сталагмитами. И показалось, что на нас вот-вот набросятся, что жить нам осталось считанные секунды.

Фай что-то пробормотал. Ильди уже привычно потянулся к несуществующему мечу на поясе и, не обнаружив его, выругался витиевато, по-эльфийски.

Но чудовища не напали, не издали ни единого угрожающего рыка, а, показав зубы, опустили то, что заменяло им головы, к нашим ногам. Земля снова содрогнулась — это монструозные черви полностью выбрались на поверхность. Их толстые шкуры, которые не могло пробить ни одно копье, лоснились, как жирный болотный ил.

— Хочешь сказать, что мы поедем к твоему замку на этом? — с трудом выдавил из себя Ильди, наблюдая, как нежно я глажу монстра, на фоне которого выгляжу жалкой мошкой. Даже если три Иданн встали бы друг другу на плечи, все равно бы не сравнялись с чудовищным червем в росте.

— Между шипами есть удобные углубления — никакого седла не надо.

— А держаться за что?

— За шипы и держись, только надень специальные ездовые перчатки. Эти красавицы быстрее лошадей, домчат нас домой в два счета.

— Домой, — хмыкнул Ильди, и уголки его губ скорбно опустились. — Твой мир словно обитель Теневого бога, хозяина черных душ.

— В смысле похож на ад?

Эльф тоскливо уставился в сторону пустынного горизонта.

— Не похож, — покачала я головой. — Это он и есть. Ад. Поехали.

Между двумя соседними шипами на хребте монстра помещалось до трех человек, и я решила, что Ильди сядет впереди меня, а Фай — позади, так я смогу проследить за тем, чтобы никто из пленников не свалился с непривычного для них ездового животного. На самом деле мне хотелось обнять моего эльфийского упрямца со спины. Прижаться к нему грудью, обвить руками и всю дорогу украдкой вдыхать ароматы хвои и горьких трав — запах его кожи, особенно сильный за ухом и у сонной артерии.

Исполинский червь, извиваясь, понес нас к темному горизонту, обложенному тучами. Мимо мертвых деревьев, чьи стволы поросли грибами, мимо русел высохших рек и черных трещин в земле. Вперед и вперед, под низким грозовым небом.

Ильди был напряжен. Фай в попытке не выпасть из углубления на спине монстра вцепился в шип позади себя. Где-то на середине пути, зажатая между двумя мужскими телами, я ощутила недомогание. При мысли о Мериде, о том, что советница ведет какую-то свою игру, в висках проснулась привычная боль. Сначала она была терпимой — я лишь крепче стиснула зубы и прижалась щекой к плечу Ильди в поисках утешения, — но боль продолжала нарастать, а вместе с ней в груди поднималась ярость, иррациональная злость, которая охватила меня, казалось бы, без всякой причины. Ненависть к Мериде.

В голове отчетливо прозвучало: «Дрянь. Тварь. Выдрать бы и сожрать ее сердце».

Кровь в висках грохотала. В ушах стоял звон, и за этим звоном я услышала скрип отпирающихся замков — тех, что сдерживали чудовище, живущее за дверью в дальнем уголке моего подсознания. Чудовище из Сумрака. Тьму, которую, по словам Мериды, запечатал магический шар, брошенный в меня эльфийской чародейкой. Теперь я чувствовала, как эта тьма клубится, запертая в ментальную клетку, как она ширится и растет во мне, пульсируя, словно живая, и ищет, ищет лазейку, малейшую брешь, чтобы хлынуть наружу. Вырваться из заточения и поглотить меня.

Тьма. Жажда крови.

«Мерида. Дрянь. Тварь. Выдрать бы и сожрать ее сердце».

Откуда столько ненависти? Неужели это воспоминания? Такие чувства я испытывала к советнице раньше, до того как все забыла? Мечтала выдрать и сожрать ее сердце? Мерида никогда не была моей подругой? На самом деле я ненавидела ее? За что?

Перед глазами потемнело. Виски в последний раз взорвались болью, и я поняла, что теряю сознание. Отключаюсь, как той ночью в палатке, когда Мерида поклялась спасти пленников от надругательства и не спасла. Мои руки, сомкнутые в замок на животе Ильди, разжались, а сама я начала заваливаться на бок, готовая свалиться на землю с высоты более четырех метров.

Упасть на камни — верная смерть.

— Иданн!

В сомкнувшемся вокруг мраке раздался испуганный голос Ильди, и меня рывком вернули в вертикальное положение.