Дракон мелового периода

— Почему бы и нет? Ты не веришь в духов?

— Нет, конечно!

— А как же… Князь Тишины?

— Кто-кто?

— Ну, помнишь, зимой… ко мне являлся такой синий… Знаешь, кто это оказался?

— Да хватит выдумывать — его же не существует, — огорошила меня Маринка.

— Но ты же сама угадала, что это Тлалок!

— Я тогда просто прикалывалась. Подыграть тебе хотела.

Я попыталась представить себе, что никакого Князя Тишины не существует, и не смогла. Проще было вообразить, что не существует Маринки, этого мира и меня самой.

— Он был, — упрямо пробормотала я. — А я его отпустила на волю. Можешь верить или не верить, но он был. Я сама его видела и говорила с ним…

— Ну, не знаю, — сказала Маринка. — Со мной тоже иногда случалось нечто подобное. Бывало, сидишь, и вдруг внезапно такой страх накатит, абсолютно беспричинно, иррационально… Кажется, стоит оглянуться — а за спиной такое! И ощущение черной бездны где-то рядом. Как будто из нее что-то вылезает и к тебе подкрадывается…

— Так оно и есть, — пробормотала я. — Истинная правда.

— А потом, слава Богу, прошло, — продолжала Маринка, как будто не расслышав мои слова. — Наверно, просто был такой переходный период.

Я в ответ только фыркнула. Так обычно реагировала сама Маринка, когда я начинала грузить ее всякими призраками и чудесами.

Мы прогулочным шагом брели вдоль ларьков, время от времени останавливаясь, чтобы взглянуть на диски. Вспомнив о деле, я свернула к цветочным ларькам. Там я долго искала то, что мне было нужно — розы того редкого, душистого сорта, с опаленными лепестками, который приглянулся мне первого июня. Я купила одну. Она оказалась на удивление недорогой.

— Неохотно берут, из-за этой траурной каймы, — пояснила мне продавщица. — Одно хорошо — кладбище через дорогу…

— Мне не на кладбище, — сказала я. — Скорее наоборот.

— Жуткая розочка, — прокомментировала Маринка, когда мы отошли от ларька. — Зачем она тебе?

— Это «Аленький цветочек».

— Не поняла?

— Реалистам на лето дали задание. Создать аленький цветочек, краше которого нет на свете. Вот я первого сентября эту розу Антонине и сдам.

— И ты думаешь, что прокатит? — Маринка скептически посмотрела на траурную розу. — Ну и халявщица. Ты чего, творить разучилась? Антонина же тебя выгонит из мастерской поганой метлой.

— Не выгонит, — спокойно сказала я, не вдаваясь в подробности.

— Ну-ну, мечтать не вредно.

Маринка пренебрежительно наморщила нос. Мой авторитет в ее глазах явно упал. Я бы ей рассказала, что задумала, но она не поймет, а если и поймет, то не поверит.

* * *

Маринка ушла, но я продолжала мысленно с ней разговаривать, благо теперь она не могла ни перебить меня, ни сказать «все это фигня», а все-таки хотелось выговориться. Я села на гранитный куб недалеко от входа в метро. Мимо валил народ, и никто не обращал на меня внимания.