Дракон мелового периода

— Ага. Спасибо за беспокойство, — весело сказала я, глядя, как на лице Погодиной появляется выражение мрачной решимости.

— Тут только что пробежал этот парень, Джеф, и я подумал… — сбивчиво начал Саша.

— Да все нормально. Что вы здесь делаете? — Саша указал наверх. Я подняла взгляд как раз вовремя — на моих глазах декоративная башенка лаборатории Хохланда задрожала, накренилась и с грохотом провалилась куда-то внутрь дома, подняв тучу строительной пыли. Толпящиеся хором ахнули.

— Я же должен был проследить, чтобы тебя там не грохнули, — сказал он. — А Катя просто со мной, за компанию.

— Давайте отойдем отсюда, — предложила я, поскольку народ все прибывал и прибывал.

— Чего там случилось-то? — спросил Саша.

— Хохланд вместе со своей лабораторией… э-э-э… слился с абсолютом.

— Слился… с чем?

— Это ты устроила? — спросила догадливая Погодина. — Вечно, где ты, там все горит и рушится.

— А это случайно не твой папаша настучал Хохланду насчет дракона?

— А что, он неправду сказал? Разве ты не нарушила главное правило Чистого Творчества?

— Хохланд сам преступник… был. А я ничего не нарушала, — хладнокровно сказала я. — Эти правила вообще ко мне не относятся.

— Да неужели?

— Ну девчонки, ну что вы опять за старое? — с тоской простонал Саша. — Хватит уже!

— Пусть она отдаст твою фотку, — сказала Катька. — И исчезнет.

— Фотку? — Я покопалась в рюкзаке и извлекла на свет Сашину фотографию. — На, забирай. Она все равно не пригодилась.

Саша хмыкнул и убрал фотку в карман.

— Что-нибудь еще? — рассеянно спросила я. Все мысли крутились вокруг Книги Корина. Что там такое вычитал Джеф, что до него никто не видел?

— И навсегда исчезнуть, — вкрадчиво напомнила Погодина.

— Ну, Катюш, уймись ты наконец…

— Нет, Саша, погоди! — Я внезапно решила сделать Погодиной подарок. — Она думает, что я пытаюсь тебя склеить, и для этого брала фотографию. Ты ей объяснял, что фотка понадобилась для медитации на идеал?

— Чего?! — изумилась Погодина. — Это кто тут идеал?

— Я хотела, глядя на Сашу, постичь природу идеального, — раздельно произнесла я. — Но поскольку он все-таки не идеал — Саш, ты только не обижайся, ты очень близок к нему, то эффекта не было, и я вернула фотку. А насчет «Миража» все было совсем не так, как вы думаете…

— Какого еще миража? — с подозрением спросила Погодина.

— Клуб такой на Черной речке, — неохотно пояснил Саша. — Геля, давай не будем…

— Я пригласила тебя не потому, что ты мне нравишься — хотя ты мне, конечно, очень симпатичен, — отважно призналась я, — а потому, что хотела проститься с прошлым. Чтобы уходящий период моей жизни, очень важный для меня, потому что благодаря тебе я узнала о таких чувствах и переживаниях, о которых до того и не догадывалась, завершился с блеском… так сказать, в брызгах шампанского… как старый Новый год…

Я остановилась, чувствуя, что несу чушь, и робко покосилась на Сашу — не презирает ли. Но Саша на меня вообще не смотрел. Он испуганно смотрел на Катьку. А Катька на него — как кобра перед броском.

— Вот оно что!.. — прошипела она. — По ночным клубам, значит, ходим. Без меня. Со всякими посторонними девками…

— Ты же слышала — она сама меня пригласила!

— Ага, значит, признаешься?! Урод!

— Я пойду, ладно? — спросила я, бочком удаляясь от этой семейной сцены. Моего ухода даже не заметили.

* * *

Я прошла по Среднему метров сто, направляясь к метро, но внезапно передумала, свернула в какой-то зеленый дворик, села на скамейку на детской площадке и достала Книгу Корина. Мне не давали покоя слова Джефа. Что они все там прочитали, чего я в упор не вижу?

Я перевернула первую страницу и начала сразу со второй.

Я — камень живой,
пробуждающий жизнь,
дающий силу, жаждущий совершенства,
изгоняющий смерть,
исцеляющий материю и дух, тело и разум
от тленности и нечистоты…

Это я уже слышала от духа Корина, и, в принципе, тут было все понятно. Главный герой этого абзаца — философский камень, который не то камень, не то цветок, а вообще непонятно что. Если, как советовал Джеф, читать Книгу не символически, а буквально, то это камень еще и разговаривает. То есть он разумный. Итак, камень рассказывает о себе и описывает свои замечательные свойства. Главное из них — из-за которого все за камнем охотятся — пробуждать в мертвой материи живую душу. Что там дальше?

Я побеждаю волчицу и раскрываю врата храма,
Чтобы мертвое снова стало живым,
Чтобы рухнули стены башни лжи,
Чтобы белый дракон победил черного,
Чтобы истинный целитель был явлен миру…