Дракон мелового периода

— Эзергильчик, времени нет совсем! Дед через пять минут будет здесь. Обводи все руны подряд. Если не поможет — стирай!

— Да ты с ума сошла?! — изумилась Эзергиль. — Это крайняя мера, страшный риск! Хочешь нас всех угробить? Я не буду ничего стирать!

— Я сама сотру. У меня опыт уже есть.

— Откуда ты знаешь, что здесь нет твоей руны? — прошипела Эзергиль. — Ты не боишься стереть саму себя?

Хохланд неотвратимо приближался.

— Читай все руны подряд, — приказала я. — Заново.

— Растущий в воде… — упавшим голосом начала Эзергиль.

— Что это значит?

— Одно из определений философского камня…

— Не годится. Дальше.

— Малое небо. Символ человека. Я не знаю, кто именно тут имеется в виду…

— Обведи-ка его.

Позади раздался шорох и нервный голос сказал: «Готово». Ничего не изменилось. Хохланд продолжал чесать через поле.

— Следующий, — скомандовала я.

— Черное солнце… Смутно знакомо. Но я не помню, что это такое.

— Обводи.

— Пожалуйста, не надо. Оно точно не связано с людьми. Это может быть очень опасно…

— Ладно, пропустим. Дальше!

— Красный царь. Я тоже не знаю, но вообще красный в Чистой Науке — символ завершенного превращения, поэтому в сочетании с царем знак можно истолковать как «глава всего мира».

— Ага! — обрадовалась я. — Это он!

— Ты уверена?

— Абсолютно. Я за это лето насмотрелась на мастеров реальности с их маньяческими амбициями, так что теперь я спец по их психологии. Если бы это был домен Джефа, то я бы сказала, что это Джеф. Но поскольку это мир поля, то «царь всего мира» — наверняка Хохланд. Обводи!

— Я не уверена…

— Обводи, иначе нам конец!

Эзергиль неохотно выполнила мой приказ. В ту же секунду ситуация на поле резко изменилась. Хохланд остановился, будто споткнувшись, качнулся вперед, потерял равновесие, грохнулся в траву и исчез, словно поле поглотило его.

— Получилось! — заорала я. — Эзергиль, я гений!

Дерево громко зашумело и закачалось под порывом ветра. Псевдотрава на месте падения Хохланда бурлила, как кипяток.

— Погоди радоваться. Что является противоположностью «красного царя»? — мрачно спросила Эзергиль.

— Откуда я знаю? Черный царь?

— Мы сейчас это узнаем, — сказала Эзергиль, кивая на поле.

С Хохландом отнюдь не было покончено. В траве что-то происходило. Кажется, профессор рвался на волю, а его что-то удерживало.

— Ничего, ничего, — жадно глядя на поле, приговаривала я. — Сразу только кошки родятся. Поле и не таких переваривало.

— Да он же превращается, — с ужасом сказала Эзергиль. — Что мы наделали, Гелька!

Из травы высунулась лысая макушка Хохланда, снова нырнула и снова явилась — черной.

— Черный царь! — в восторге завопила я. — Круто! Хохланд стал негром!

Эзергиль застонала в отчаянии.

— Конец нам, конец! — причитала она. Голова Хохланда опять появилась над полем. Я прекратила свои вопли и задрожала. Эта голова — нечеловечески крупная, увенчанная какими-то выступами и рогами — поднималась из травы на длинной, толстой, оснащенной гребнем шее. Шея тянулась к небу и все не кончалась и не кончалась.

— Это еще что? — севшим голосом спросила я.

— Великое Превращение состоит из трех стадий, — услышала я голос Эзергили. — Черное — хаос — превращается в белое — порядок, чтобы преобразиться в красное — совершенство. Мы видим превращение наоборот. Черный дракон — символ хаоса…

Существо, преобразившееся в траве, выползло на тропу, и мы смогли разглядеть его почти целиком. Это действительно был дракон — огромный, черный, ошалевший от превращений, психически неуравновешенный и потому беспричинно агрессивный. Он дергался и извивался всем своим гигантским телом, бил по воздуху рудиментарными крыльями и издавал рев, больше напоминающий предсмертный хрип.

— Когда придет в себя, поползет к нам, — с трудом проговорила Эзергиль.

Вмсто того чтобы впасть в истерику, я неожиданно успокоилась. К тому же кое о чем вспомнила.

— Эзергиль, как ты думаешь, будет хуже, если я выпущу Снежка?

— Какого еще, к черту, Снежка?

— Мелового дракона. Он в шаре.

Моя рука уже потянулась к рюкзаку, когда Эзергиль набросилась на меня, с криком «Стой, не надо!» отобрала рюкзак и закинула на прозрачное древо.

— Он служит Хохланду, как ты не понимаешь! Мало тебе черного дракона? Хочешь иметь дело еще и с белым?

— Я хочу просто отсюда убраться! — закричала я в ответ.

С поля донесся могучий рев, от которого задрожал каждый лист волшебного древа. Словно вторя ему, в небе загрохотал гром.

— Ну вот, Хохланд тебя услышал, — с упреком сказала Эзергиль. — Все, давай прощаться.

Но я еще не собиралась сдаваться. Оставалось одно сильное средство. Против старика Хохланда я бы, скорее всего, не смогла его использовать, но черное чудовище — это совсем другое дело…

— Покажи мне руну «мантия уничтожения», — приказала я. — Так, хорошо. Она так и называется, другого имени нет? Замечательно. А теперь держись за что-нибудь покрепче.