Дракон мелового периода

Глаза уже привыкли к полутьме, и удалось разглядеть странные знаки, широким кольцом окружающие дерево. Они выглядели так, как будто их рисовали палкой на твердой земле. Некоторые были мне с виду знакомы. Но что они означали, я понятия не имела. Я обошла дерево по кругу, рассматривая знаки на земле, и вернулась к Эзергили.

— Видишь, как хорошо, что я взяла тебя с собой? Смотрю на эти иероглифы и ничегошеньки не понимаю. Что там написано, зачем, что с этим делать…

— Когда-то произнесенные и записанные слова имели огромную силу, — сказала Эзергиль. — Но в нашем мире слова утратили силу еще раньше, чем исчезло старинное Чистое Искусство. Этот мир поля — своего рода заповедник. Отсюда можно управлять материей с помощью записанного слова. Возможно, когда-нибудь способность управлять материей словами и знаками вернется в людям в виде Дара, как это случилось с Чистым Творчеством. Но пока других таких мест не существует. Представляю, как был счастлив Хохланд, когда нашел его. Он ведь получил колоссальное преимущество перед другими мастерами…

— Я очень рада за Хохланда, но давай все-таки решать наши проблемы. Расскажи про эти знаки. Где тут руна «escape»?

— «Растущий в воде», — сказала Эзергиль.

— Что?

— Я буду читать руны, начиная с этой. А ты слушай.

Эзергиль указала на знак у себя под ногами. Он слабо светился. Потом он пошла по кругу, обходя дерево слева направо. Возле каждого знака она останавливалась, долго вглядывалась в очередной иероглиф и произносила его название. С каждым новым именем знаки светились чуть сильнее. На втором десятке они стали ярче, чем сок прозрачного дерева.

— Малое небо. Два ворона. Мантия уничтожения. Зеркало феникса. Неприступная крепость, — все больше удивляясь, слышала я.

— Эзергиль, подожди минутку!

— Белый дракон. Красный царь. Черное солнце…

На «черном солнце» Эзергиль остановилась сама и посмотрела на меня.

— Хватит? — спросила она.

— Что все это значит?

— Это имена рун.

— Но они… бессмысленные!

Я чувствовала нарастающее разочарование. Хоть я и шутила насчет руны «escape», но все-таки ожидала чего-то более конкретного и понятного.

— Они не бессмысленные, — сказала Эзергиль. — Они просто зашифрованы. А поскольку тут поработал Хохланд, то это язык Чистого Искусства. Для тех, кто разбирается, в каждом из этих названий заложен глубокий смысл.

— А ты разбираешься?

— Я знаю некоторые знаки, но не все. Да ведь и ты тоже должна кое-что понимать. Разве ты не занималась два месяца у Хохланда?

Я тяжко вздохнула:

— Честно говоря, вся эта муть про алхимическое превращение материи мной как-то не усваивалась.

— Давай попробуем вместе. Что-то я вспомню, что-то ты. Я тебе сейчас покажу, как это шифруется. Вот например, «мантия уничтожения», иначе «одеяние тьмы». Знаешь, что называется «одеянием тьмы» в алхимии?

— Понятия не имею.

— А я знаю — человеческое тело. На языке алхимии «умереть» — значит «освободиться от трупа».

— То есть умереть — это хорошо?

— Для мастера реальности — разумеется. От тела ведь одни проблемы. Оно стареет, болеет, в общем, портит жизнь.

— То есть эта руна означает «смерть»?

— Скорее, с ее помощью можно кого-нибудь убить. Ну, не совсем, конечно — только тело… А вот другая знакомая руна — «неприступная крепость». Она означает скрытую истину, кладезь знаний, до которых трудно добраться.

— Сожженная библиотека? — предположила я.

— Интересная мысль! — Эзергиль посмотрела на меня с уважением. — Это вполне может быть проход в библиотеку.

Я перевела взгляд правее.

— А почему вот эта руна обведена кругом?

— Это руна читается «высохшее море»…

Эзергиль несколько секунд, нахмурясь, смотрела на руну, а потом расхохоталась.

— Да это же не иначе как Хоразон! Не тормоши меня, сейчас объясню. Есть старинный колдовской прием: если обвести руну кругом, то она меняет значение на противоположное…

Я поняла, о чем она, и тоже засмеялась.

— Кто-то обвел знак, и теперь в Хоразоне джунгли!

Вдруг меня посетила некая мысль, которая совершенно не обрадовала.

— Так получается, что это «человек в черном»… ну ты понимаешь, о ком я… он что, приходил из мира поля?

— Хохланд, — напряженным голосом сказала Эзергиль.

— Ты думаешь, его послал Хохланд? Не мо…

— Хохланд! Он идет сюда!

Эзергиль указала в сторону леса. Я посмотрела в указанном направлении и похолодела. По тропинке через поле в нашу сторону быстрым шагом, почти бегом, двигался Хохланд. В своем ветхом костюмчике, с белой как пух бородой, маленький и хрупкий, он казался мне страшнее, чем все поле с его чарами, вместе взятыми. Либо он уже отделался от Джефа, либо почуял неладное, когда Эзергиль начала читать знаки. Профессор двигался через поле пугающе быстро.

— Эзергиль, что нам делать? Как отсюда убраться?

— Я не знаю! Правда, не знаю! Здесь нет подходящего знака…

— Ищи! Он должен быть здесь!

Эзергиль растерянно огляделась. Появление Хохланда опять ее деморализовало. У меня же мозг работал, как компьютер, — на пределе возможностей.

— Как остановить Хохланда?

— Можно попытаться через знаки. Вычислить его знаки…

— Что?

— Обвести кругом или… стереть.