Дракон на передержке

По моему телу-стволу неспешно текли вязкие, тягучие, как патока, соки. На конце веток покачивались тяжелые, оттягивающие к земле плоды. Я внезапно испытала к ним бесконечную нежность, как к пушистым комочкам... Боже, какие милые! Котята-детки!

А я красавица!

Макушку мне гладило небо со звёздами, кору щекотали муравьи. Вокруг шелестели травы, росли другие деревца – братья и сёстры, постарше и поменьше, у подножий – совсем поросль, а вдалеке – я не увидела, но почувствовала – возвышалась тенью кряжистая, рослая, умудренная «мать». Я испытала робость и поздоровалась мысленно, испытав уважение, как к старейшине рода. И вдруг щекотно, словно вибрацию телефона в пятках, услышала ответ. Очень приветливый.

Я застыла, рассматривая, впитывая, дыша. Какая размеренная жизнь! Как тянутся мысли, им тоже некуда торопиться. Поодаль высилось в ночи голубое здание, похожее на птицу с раскрытыми крыльями. Это же особняк доктора Баулу! – догадалась я. И с черепаховым волнением принялась рассматривать другие деревья. Кроны некоторых переплетались – это любовь, – понимала я. Другие сторонились друг друга.

«С соснами мы не водимся, и кедры жадные», – сообщил мне непонятным образом братец повыше справа.

«Лови угощение, младшая», – сказала сестрица, и я почувствовала медовую волну от корней к листьям. Вкусно! Я поблагодарила, не уверенная, дойдёт ли моё «спасибо» до адресата, и замерла. Время загустело, как остывающий шоколад и тик-так в моём пульсе растянулось на тииииииииииик-тааааааааааааааааааак с ленивыми, долгими мыслями и любованием небом. Но едва я подумала о Далгаре, что-то потянуло меня вниз, и я, как по тоннелю, съехала обратно – в подземную залу. Ощутить себя вновь с руками и ногами было немного странно – так же, как посмотрев в третий раз подряд «Аватара», выйти из кинозала и обнаружить, что у людей лица не синие. Я с удивлением посмотрела на свои пальцы, переступила с ноги на ногу и подняла глаза на древесного духа.

Он улыбнулся кончиками губ, снова взмахнул руками, и я очутилась... в кадке. В углу одной из комнат каменного замка, не исключено, что у Яри. Стою, вновь прислушиваюсь. Без неба и семьи скучновато. И муравьев нет. Пропорхали мимо бабочки-ксеи, и снова тишина. Нет, дереву явно лучше в лесу или в парке. А мне с Далгаром. Как же мне хочется расколдовать его, почувствовать настоящего, как во сне!

И опять по тоннелю вжик, и я стою перед юношей с фиолетовыми волосами. Он смотрит с интересом. А мои губы склеились от оторопи, слова сбились комом, мысли развеялись. Я сама будто дерево, небо рядом, волосы назад. Оставалось только моргать и пытаться дышать носом. Дух не мешал. Наконец, я выдохнула.

– Тебе понравилось стать одной из нас? – ровным голосом спросил Куараус Курасу, протягивая мне новый кубок.

На этот раз в нём была просто холодная вода. Я выпила её залпом, прокашлялась, и способность говорить ко мне вернулась.

– Это... это было очень необычно! Я не знала, что можно вот так... почувствовать себя деревом! Очень, очень необычно! – воскликнула я, и на фоне тягучего, безэмоционального голоса курасиного духа, а также после всех этих деревянных ощущений мой голос прозвучал слишком громко и звонко в земляном зале. Я смутилась: – Ой, извините...

– Твой голос – радость для нас, – безразлично проговорил дух. – Говори, пой, кричи, тебе всё дозволено.

– А я думала, что волшебный у меня только смех... И то, благодаря вам.

– Это для верхних существ благостен лишь твой смех, для нас любая вибрация твоего голоса приятна.

– А плач?

– И плач, – согласился древесный дух. – Хотя позитивные вибрации красивее. Но всё же иногда приятно услышать и грустные ноты. Вибрации твоего голоса – удовольствие для нас и наших детей. Расскажи нам свою историю.

– Всю? – удивилась я.

– Да, начиная от рождения или даже прошлой жизни.

– Извините, о прошлой жизни я могу только приврать, – хмыкнула я и смущенно развела руками.

– О нет, лгать нельзя, для курасу ложь – это яд.

Ко мне пришла догадка, и я даже закусила губу от волнения:

– Подскажите, господин Курасу, а не потому ли ваши плоды опасны для магов и людей?

– О да, – с легким оттенком печали закатил глаза древесный дух, – Великая Мать Аэрея создала нас чувствительными ко лжи, и поэтому любая наша частица при вибрации лжи обращается в яд. А лгут все: от младенцев до старцев. В колыбели и в супружеской постели. И нам так тяжело жить. Глупые верхние существа ставят нас в кадках, почитая ими же придуманные ритуалы и не прикасаясь к истине. Они лгут даже себе, искривляя пространство и заставляя наших детей страдать!

– Мда, сложно вам на самом деле, – ответила я, вспомнив про Яри, и тут же спохватилась, краснея: – Мне не ловко признаваться, но ведь я тоже, уже откусив однажды ваши плоды, не всегда говорила правду. Извините, если бы я знала, я бы... воздержалась!

– Теперь не будешь.

– Извините, не буду что? Не совсем поняла...

– Лгать. Отныне ты не сможешь лгать.