Дракон на передержке

Естественно, Далгар не отступил и продолжил исследовать, ибо сдаваться не привык. Он в конце концов, боевой дракон с опытом, а не лягушка с хвостом и крылышками.

Ящер досконально изучал местность, обнюхивал камни долго и тщательно, осматривал стены и окна-бойницы. Завечерело. Над замком по-прежнему висела туча, над миром вокруг – занялся ясный закат. И вдруг из самого большого окна над рекой и пропастью выглянула Лара. Сверкнули на солнце украшения, синее платье, длинные локоны, и девушка тут же скрылась из виду. Сердце Далгара замерло от внезапной радости: она жива, она цела, она здесь! Лара!

Решение пришло мгновенно: сколько можно пороги оббивать, если их к тому же и нет!

Вспомнив осаду крепости груннов, Далгар закрыл глаза, сосредоточился, отметая мысли, эмоции и внезапно... ощутил свои контуры! О, Великая Мать, наконец-то!

Нет, в прежний, нормальный вид он не обратился, но никто не мешал Далгару представить себя нормальным боевым драконом, расставить крылья, вцепиться когтями в выступающие камни и трещинки и полезть по отвесной стене вверх. Не думать, что опасно. Что крылья не удержат. Не смотреть вниз. Не думать вообще!

Цель есть, нет преград – Лара там! И ее надо спасать. Как? На месте разберется!

* * *

Проклятая стена была сделана на совесть... и явно великанами – Далгар карабкался и карабкался, а она все не заканчивалась. Но принц был упорным – тело-то могло быть каким угодно, а вот духу не изменишь. Сопротивляемость и выносливость на грани возможного в нем взращивали специально. Со старшего принца всегда спрашивалось больше, и как бы при дворе не сплетничали, все понимали: по закону он наследник. Поэтому Далгар с раннего возраста привык к тренировкам до изнеможения и даже к тому, что его может разбудить мастер среди ночи и потребовать защищаться; к занятиям по законам, этикету, логике, стратегиям, политике, магии через «не хочу» и «не могу»; к невозможности проиграть в публичном поединке; к чувству долга и к королевской гордости. Он должен был любого, кто произнесет слово «бастард», самым жестким образом поставить на место, – так учил его сначала отец. А потом мастер.

Уже потемнело, над замком так особенно. Мини-дракон ориентировался только на пятно света из большого распахнутого окна. С наступлением ночи по стене несколько раз волной расходилась дрожь. За бойницами слышался гул. Будто землетрясение, идущее откуда-то изнутри. Ощущение такое же, как над кратерами вулканов, громоздящихся над миром Подземелья. Здесь есть ассуры, – более Далгар в этом не сомневался. Как и в том, что Лизинье тут не место.

Он ухватился когтем за край обрамленного декоративным камнем окна и чуть не сорвался, так ошпарило подушечки. Здесь каждый дюйм был не только испещрен защитными иероглифами, но еще и напитан магией, как силовой подушкой. Далгар повис вниз головой на другой лапе, сгруппировался и попытался снова схватиться за край, перед этим направив в когти живой драконий огонь.

На камне от него осталось черное пятно, но удержаться опять не вышло. Далгар расправил крылья, понимая, что вот-вот обрушится навзничь и останется только планировать. Все окно и по бокам, и сверху, и на рамах, и на подоконнике, было настолько забаррикадировано защитными экранами, символами и разящими, напитанными силой, элементами, что Далгар понял – ему внутрь не попасть, даже если б он летал, как раньше. И вдруг в окне показалась Лара. Близкая, красивая и недоступная...

При виде него глаза девушки вспыхнули восторгом.

– Приве-ет! – воскликнула она так звонко и радостно, что принца затопило в чувствах, хоть он и висел с риском для жизни на паре когтей над пропастью. Чувства были новые, сложно подающиеся определению. Явно не гордость. Не смелость. И даже не боевой дух...

Лара тут же перегнулась через окно, наплевав на грандиозные магические барьеры, словно их и не было, подхватила Далгара под крылья. Помогая ей, он оттолкнулся задними лапами и подросшим хвостом изо всех сил от стен. Прилично кряхтя, Лара втащила ящера вовнутрь, упала сама от рывка на пол, и Далгар упал на нее, едва не поджаренный защитными контурами, с легким синим дымком над подпалённой шкурой. Взглянул ей в глаза и... смутился.

* * *

Далгар лежал прямо на мне. А я на полу. Смотрела в миндалевидные чёрные с огненными всполохами глаза моего призрачного друга и совсем не видела ящера – только человека, на задворках сознания отмечая, что весит он уже совсем не как кот, а скорее, как мешок картошки. Затаскивать его было совсем не легко. Но я так испугалась, что он упадет, и так рада была его видеть, что мне плевать было на все остальное: ну да, слегка прозрачен и по-прежнему светится по краям, и красив, как бог, и заколдован, как принц. И я рассмеялась от счастья.

– Ты нашел меня! Боже, как я рада! Ты меня нашел!!!

Он вспыхнул взглядом, заискрился в ответ моим смешинкам и вдруг опустил ресницы. Слез с меня и пробормотал:

– Прости, я пахну палёным зверем.

– Но ты и есть зверь! – весело ответила я, счастливая до невозможности и до сих пор не верящая своим глазам.