Дракон острова Кенгуру

Все приказы и распоряжения Чёрной Бороды выполнялись моментально. Уже, через две минуты, пираты спустили флаг корабля, выбросили его в океан, и подняли свой флаг — весёлый роджер. Череп, с мачтовой высоты, зловеще улыбался пленникам, как бы крича, что надеяться им, не на что. Всем пиратам выдали ром и вино в бочках, и, как распорядился Тич, каждому пирату — по дукату. Пираты, сразу же, выбросили за борт всех погибших, в том числе и убитых пиратов, а захваченных матросов быстро заковали в цепи и кандалы, и закрыли, их всех, в трюмах. Затем, пираты приступили к грабежу кают, трюмов, и других помещений захваченного флейта, на что Тич, всегда, отводил один час. Пираты бегали по всему кораблю, и обращали, каждый в свою собственность всё, что попадалось под руку — одежду, оружие, украшения, безделушки, сувениры, ценные вещи. Опьянённые, от рома и вина, пираты веселились. Они все, очень довольные и развесёлые, пили ром и вино ковшами, кружками, стаканами, фужерами, бокалами, и с помощью другой посуды, а многие, прямо из струи опрокинутой бочки, вдоволь наполняя ромом и вином свои рты, гло?тки и желудки. В это время, в разных местах захваченного корабля, между пиратами, происходили ссоры, драки, стычки на саблях, и даже, иногда, доходило до пьяной стрельбы из ружей и пистолетов, если пираты не могли поделить, между собой, ту, или иную вещь. Каждый пират, изо всех сил, пытался набить свой мешок до отказа. Кому-то досталась чья-то треугольная шляпа, кому-то — чей-то камзол, кому-то — чей-то пистолет, кому-то — дешёвые украшения, кому-то, дорогие, кому-то — чья-то сабля, кому-то — сувениры и безделушки. На всём корабле стоял шум, гвалт и пьяный пиратский гам, и, всюду, раздавались пьяные выкрики. Провеселившись отведённый час, пираты, по приказу Чёрной Бороды, расцепили парусники и рассредоточились по всем трём кораблям. Довольный Тич подошёл к мачте, сделал из бутылки глоток рома, и скомандовал:

— Полный вперёд!

Пираты установили нужный им курс, и захваченный флейт, вместе с двумя другими пиратскими кораблями, поплыл по океану.

Клякса, Фикса и все другие пленники, закованные в цепи и кандалы, и запертые в трюмах, находясь в тяжелейших условиях, приготовились к самому худшему. Все они осознавали, что будут проданы в рабство на невольничьем рынке, и точно и ясно понимали, что их положение беспросветное и почти безвыходное.

___

Глава четвёртая

Больше месяца пленники провели в трюмах своего, пленённого пиратами, корабля. Наконец, корабли пришвартовались в неизвестном, для невольников, порту, и их, закованных в цепи, сначала, под присмотром Бурбуля и нескольких рядовых пиратов, заставили выгружать товар из трюмов, и перегружать его в телеги, а потом, до самого вечера, загружать другие корабли всевозможными грузами. Особенно, тяжело приходилось раненым.

Утром следующего дня, всех невольников повели на невольничий рынок, точнее, на большой базар, где находилось, специально отведённое место для продажи рабов.

Стояло раннее утро, и день обещал быть очень жарким, как и день предыдущий. Пленники быстро поняли, что они в одной из стран Востока. Мимо проходили женщины в паранджах, и проносились вооружённые всадники, на лошадях. В сторону базара, шли караваны верблюдов, гружёные мешками и тюками. Некоторые торговцы везли свой товар на ослах, другие купцы — на повозках, запряженных лошадьми. Вокруг стояли глинобитные домики простых людей, чуть дальше — роскошные дома и дворцы богачей, а также мечети и минареты.

Индюк, Бурбуль, Одноглазый, с попугаем на плече, и двадцать пиратов, каждый вооружённый пистолетом и плетью, вели в сторону рынка экипаж захваченного корабля. Время от времени, пираты били плетьми по спинам пленных матросов, которые, закованные в цепи и кандалы, плелись по дороге за Индюком и Одноглазым.

Наконец, всех пленников привели на базар и, в специально приспособленном, для невольников, месте, выставили на продажу. Рядом, стояли ещё несколько групп несчастных, из разных стран и континентов, мужчин, женщин и детей, которых продавали в рабство, или, которые уже были рабами, и их перепродавали. И все невольники осознавали, что окружающий мир к ним враждебен, и очень несправедлив.