Дракон острова Кенгуру

Восточный базар был очень многолюдным, шумным, разноголосым. Апельсины и ткани, арбузы и оружие, коровы и быки, персики и домашняя утварь, виноград и лошади, зерно и птицы, ослы и собаки, кирпичи и бараны, верблюды и слоны, морская рыба и куры, драгоценности и рабы — казалось, что всё, что существует на белом свете, можно было купить на этом базаре. Товары, со всех стран мира, в огромных количествах, покупались и продавались, ежедневно, на этом базаре, что приносило большие доходы многим торговцам и купцам. Рынок занимал огромную площадь, а покупавших, продававших и просто слонявшихся по рынку, было так много, что казалось, будто яблоку упасть негде. Стоял невыносимый шум, гам и базарный гвалт. Беспощадно палило солнце. К Одноглазому подходили богачи, явно желавшие обзавестись рабами. Они интересовались ценами, обходили разных продавцов, спорили, торговались, покупали невольников. Кто-то покупал рабов-мужчин, кто-то — рабынь-женщин, кто-то — рабов- мальчиков, кто-то — рабынь-девочек.

Индюк, Одноглазый, Бурбуль и сопровождавшие их пираты усердно выполняли задание Тича, который приказал продать захваченных матросов как можно быстрее, и как можно дороже. Индюк жестикулировал плетью, и во всё горло кричал, зазывая покупателей:

— За пиастры! За дукаты! За динары! За талеры! Лучшие работники! Лучшие работники! Лучшие работники! Самые работящие рабы! Подходи! Покупай!

Сидящий на левом плече, у Одноглазого, попугай орал во всё горло:

— Ллу-учшие ра-аботники! Ллу-учшие ра-аботники! Ллу-учшие ра-аботники!

Потенциальных покупателей было много, но они, больше, осматривали рабов из любопытства, чем покупали. Одноглазый хвалил "товар" каждому подходящему, в надежде продать хотя бы одного матроса:

— Ты, погляди! Все, как на подбор! Всего, двести пиастров за одного.

— Нет, дорого просишь, — ответил, ему, один из богачей, шатавшийся по многолюдному рынку.

Тогда, Индюк, громко, вновь, заорал:

— Лучшие работники! Лучшие работники! За динары! За дукаты! За талеры! За пиастры! Подходи! Покупай!

— Подхо-о-ди-и! Покупп-а-ай! — кричал, хлопая крыльями, попугай, с плеча Одноглазого.

Бурбуль, во всё горло, зазывал покупателей:

— Лучшие работники! Лучшие работники! Продаём лучших работников.

— Да, они же, все худые! Тощий работник — плохой работник, — проворчал Одноглазому и Индюку местный чиновник, присматривающий себе рабов, и пошёл к другой группе невольников, выбирать себе "товар".

Индюк, тогда, быстро сложил плеть за пояс, где у него был пистолет, и, с новой силой, загорланил:

— Лучшие работники! Лучшие работники! За динары! За дукаты! За талеры! За пиастры! Продаём лучших работников!

Попугай запрыгал, на плече у Одноглазого, замахал крыльями, и закричал:

— Зза дина-а-рры! Зза пиа-ас-тры! Зза та-алеры! Зза дука-аты!

Так, прошло полдня. Одноглазому и Индюку не удалось продать ни одного матроса. Установилась невиданная жара, обычная для тех мест. Индюк и Одноглазый продолжали хвалить "товар", и зазывать потенциальных покупателей. Клякса, Фикса и все пленники изнывали от тропической жары, ожидая своей участи.

— Са-амые работя-ящие! Са-амые работя-ящие! — продолжал попугай орать, во всё горло.

Вдруг, весь базар притих. По толпе, прошёл испуганный шёпот: "Служители Дракона! Служители Дракона! Служители Дракона!…".

Одноглазый навострил уши, и обрадовался. Он знал — раз пришли служители Дракона, значит, все пленники будут проданы с большой выгодой. Толпа расступилась, и к Одноглазому подошли четверо человек, в чёрных одеждах, которых сопровождали ещё двадцать служителей Дракона, остановившихся в тридцати шагах, и ждавшие распоряжений. У каждого из них, за поясом, было по пистолету, сабле, кинжалу и сложенной плети. Заранее было ясно, что люди Дракона пришли покупать рабов.

Одноглазый поправил свою зелёную треуголку, сделал два шага к главному из них, и начал приветствовать его, и хвалить товар:

— Здравствуй, Хилл! У нас лучший товар! Все, как на подбор! Работящие!

— Ллу-учший това-ар! Ллу-учший това-ар! — закричал, с плеча, попугай.

Хилл оглядел, взглядом, "товар", после чего, поздоровался:

— Привет, Одноглазый!

Хилл и Одноглазый прошлись вдоль шеренги пленников. Хилл внимательно осмотрел всех захваченных матросов, затем, остановился, повернулся лицом к Одноглазому, и проворчал своим ехидным голосом:

— Худые! Однако, Одноглазый, ты, опять, хочешь продать, Дракону, больных.

— Да, ты, что, Хилл! — возразил Одноглазый.

Одноглазый подбежал к Фиксе, встал в четырёх шагах, напротив, показал на него сложенной плетью, и затарроторил:

— Ты, погляди, Хилл! Да, ты, погляди на него, погляди! Видишь, какой он здоровый! Он, же, работящий!

Хилл, и его помощник, подошли поближе, и оглядели Фиксу.

— Четыреста пиастров он стоит, — гаркнул Одноглазый, скорчив деловую физиономию.

— Четы-ы-реста пиа-а-астров! — весело выкрикнул, во всё горло, попугай, исполняя, как и положено, свои обязанности.

— Чего? Четыреста пиастров? — возразил Хилл, сильно возмутившись.

— Триста, — снизил цену Одноглазый.