Дракон принцессе (не) жених

Ладно. Те пациенты были мне никто, а Марлена – девушка, в которой я готов признать свою истинную. Может, оно так и есть. Представить свою дальнейшую жизнь без Марлены, во всяком случае, я мог весьма смутно – и ничего хорошего в таком будущем не видел.

– И что даже если ритуал пройдет успешно, это будет лишь означать, что я связана с графом Жермоном. С мерзким стариком, который, возможно, даже вены себе перережет, чтобы меня ослабить и убить напоследок.

– Он этого не сделает, – отметил я. – И ты прекрасно об этом знаешь. Граф Жермон себя любит и ценит гораздо больше, чем весь окружающий мир. Он скорее позаботится о том, чтобы и ты была в безопасности – потому что тогда ему придется расплатиться собственными силами.

– Что так, что сяк, я с ним связана.

– Так почему бы не попробовать найти вариант, в котором ты будешь в большей безопасности? – вздохнул я.

– Безопасности нет ни в чем.

– Верно, – подхватил я. – К чему это я завел о работе... Один мой друг оперировал людей. Он был хорошим хирургом, но у каждого врача есть своё маленькое кладбище. И он обращался ко мне за помощью, когда надо было уговорить пациентов на операцию, а они упирались.

– Ты уговаривал каждого?

– Нет, – я отрицательно покачал головой. – Не каждого. Иногда они отказывались. Иногда соглашались.

– И всем им удалось помочь?

– Не всем, – возразил я. – Я ведь сказал про кладбище. Одно место на нём я разделил со своим другом, потому что я уговаривал этого пациента, а у моего друга он умер на операционном столе. И в тот момент я хотел навсегда прекратить эти разговоры. Но он сказал мне очень мудрую вещь. Их на тот момент было девятеро. Девять человек, и восемь из них удалось спасти, а один не выдержал. Восемь из них получили шанс на будущую жизнь, потому что рискнули. Но те, кто отказался, шли на верную смерть. Иногда в том был смысл, потому что они не имели сил бороться. Но у тебя-то силы бороться есть, Марлена. Ты ещё молода, может, то самое перерождение, о котором говорит Арин, скоро будет тобой достигнуто. А ты заранее останавливаешься. Разве ты никогда не рисковала всем, когда хотела спастись? Разве не действовала напропалую?

Она печально улыбнулась. Вспоминала о чем-то. И мне показалось, что, если б я сейчас мог заглянуть ей в голову, увидел бы картины её похищения. Это тоже был риск, и Марлена почти сознательно провоцировала его, надеясь таким образом спастись от худшей судьбы. И вот куда оно её привело, в поместье к чокнутому дракону, который мнит себя психотерапевтом из другого мира и пытается промыть ей мозги.

Но Марлена, кажется, думала всё-таки о другом. Потому что проронила:

– А мой отец никогда не рисковал. Он не приемлет риска. Всегда делал то, что требовало меньше всего усилий. Плыл по течению. Он не раз и не два говорил, что борьба не для него, лучше получить меньше, но спокойнее. И где он сейчас? Ходит на поводке у графа Жермона. Даже не заметит, когда тот его подставит и тоже перемелет, потому что графу Жермону всё равно, кого убивать, ему главное возвести себя на трон, получить побольше власти и силы. А мы, что я, что мой отец, для него всего лишь ступеньки. Так что. Если моя ступенька сломается, так пусть тогда, когда он на ней стоит, а не когда уже переступил, – она запрокинула голову назад и посмотрела мне в глаза. Поза была крайне неудобной, но Марлена умудрялась излучать практически королевскую уверенность. – Я согласна. Проводите ритуал.

Я подался вперед, словно всё ещё желая выдать какие-то аргументы, рассказать ей о своих доводах, но – смолчал. Вовремя осознал, что в этом нет никакого смысла. Марлена уже приняла решение, и я по взгляду видел: теперь её ничто не остановит.

Глава семнадцатая. Марлена

Я б солгала, сказав, что ритуал меня не пугает. Поначалу, когда Арин только рассказал мне о нем, все надежды на то, что вопрос можно решить мирно, разлетелись вдребезги. Я ни заплакать не смогла, ничего, только устроилась у драконьего яйца и ждала, пока оно мне подскажет, как правильно подступить. Но яйцо ожидаемо молчало, кажется, выражая мне свои искренне драконьи соболезнования, и даже прикосновения ничем не помогли. А на Альдо, когда он пришел и начал рассказывать о своём прошлом, вообще хотелось закричать, велеть ему, чтобы не лез не в своё дело.

Но когда он заговорил о риске, во мне как будто что-то ожило, встрепенулось. И я подумала -а ведь в какой-то мере он прав! Прятаться постоянно не получится, рано или поздно граф Жермон, будь он неладен, меня догонит и всё-таки растопчет. И я превращусь в его жертву, которая сдалась. А могла бы побороться. И обернуть всё происходящее против него.

Была ли эта мысль достаточной мотивацией, чтобы улечься прямо в центр ритуального круга на холоднючем полу и слушать, как монотонно читает заклинание Арин?

Отнюдь.

Но я легла.