Дракон принцессе (не) жених

Ириана явно хотела возмутиться. Но в разговор вновь вмешался старейшина. Жестом призвав всех к тишине, он заявил:

– Ты в своём праве, Альдо. Мы сейчас уйдем, но если ты пожелаешь доказать, что сильнее, и стать временным королем, ты можешь сделать это в любую минуту. Ириана, совет сейчас не поддержит тебя. Ты не имеешь власти над этим ребенком и над этим поместьем, ты потеряла её, позволяя себе бросаться подобными обвинениями. На этом у меня всё.

Он решительно повернулся к Ириане спиной и зашагал прочь. Другие старейшины даже не думали спорить со своим главой. Они тоже уходили. Снаружи уже доносились громкие хлопки и шелест крыльев: это старейшины, отходя на безопасное расстояние вниз по дороге, обращались в драконов и улетали.

Последней ушла Ириана. Повернулась к нам спиной и зашагала прочь, не сказав ни слова на прощание. Дверью хлопнула так, будто пыталась порушить всё поместье.

– Она вернется, – промолвила я. – Вернется и нападет.

– Мы будем к этому готовы, – мрачно отозвался Альдо. – И дадим ей достойный отпор, если она в самом деле посмеет прийти и претендовать на что-то.

Мы с ним переглянулись, и Альдо поймал меня за руку, крепко стиснул мои пальцы в своих.

Я благодарно улыбнулась, чувствуя его тепло и близость. Мы не одиноки. Мы вместе. Значит, всё получится.

Глава двадцать четвертая. Альдо

Говорят, дети милее всего именно во сне. У меня не было ребенка в моей прошлой жизни, но сейчас, став отцом маленького дракончика, я поймал себя на том, что в самом деле сижу возле его кроватки и любуюсь тем, как малыш свернулся калачиком.

В постели лежало золото. Как любой прирожденный дракон, малыш предпочитал спать на монетках, а под подбородок себе подкладывал драгоценный камень, громадный сапфир, отрытый всё в той же сокровищнице. Без этого сверкающего антуража засыпать он отказывался, капризничал и требовал сказку.

Правда, я только на третьи сутки догадался перетащить золото в постель ребенку и тем самым его утешил. До того пришлось разбираться, что не так.

В человека малыш не обращался. Я не знал, умеет ли он вообще это делать, но мог предположить, что с обращениями возможны определенные проблемы. Не потерялась ли в нём человеческая душа точно также, как во мне потерялась драконья?

А если нет, то сколько же ребенку лет?

Увы, но ответить на этот вопрос было некому.

Режим сна, впрочем, у дракончика был точно такой же странный, как и у множества маленьких детей. Он достаточно быстро уставал, и мы опытным путем определили, что днём ему спать всё-таки надо, и много отвлекаться на разговоры, общение и прочие демонстрации собственной драконьей уникальности нельзя. Сейчас малыша удалось уложить в постель примерно к полудню.

Правда, он категорически отказывался спать при ярком солнечном свете, и даже шторы не помогали. Мы с Арином вынуждены были прикрутить к потолку второй карниз, притащить сюда ещё одни шторы, самые плотные, которые только нашли, и только тогда дракончик решил, что стало достаточно темно, улегся на золоте, обнял лапами полюбившийся ему сапфир, что так замечательно подходил к цвету его чешуи, и заснул.

Марлена, вчера допоздна рассказывавшая дракончику разнообразные сказки про драконов, все, которые знала, сейчас занималась своими делами. Вообще-то мы с Арином отправили её отдыхать, но я предполагал, что спать она не будет, вместо этого обложится всеми теми книгами, которые успела набрать в библиотеке, и будет изучать в деталях драконологию и опасность распыления драконьего яда, а также методы его нейтрализации.

Всё-таки, мы помнили про графа Жермона, об обещанных им пушках, потому пытались найти выход, даже если пока что опасность была весьма призрачной.

– Спит? – поинтересовался Арин, заглядывая в комнату.

– Да, задремал наконец-то, – подтвердил я очень тихо. – Заходи.

– Опять просил сказку?

– В этот раз только сапфир.

Арин усмехнулся.

– Вот уж не думал, что маленькие драконьи дети настолько сказкозависимы, – протянул он. -И настолько капризны. Будет повод очень хорошо подумать и подготовиться, прежде чем становиться родителем. Как минимум изучить сборник сказок разных народов и рас.

– У тебя будет такая возможность, – подмигнул я. – Зато вчера он самостоятельно определился с именем, разве это не счастье?

– О да, – хмыкнул Арин. – Над этим вам голову ломать не пришлось.

В самом деле, от рассказывания сказок был определенный толк. Вчера Марлене удалось вспомнить какую-то старую-престарую повесть о юном драконе-герое, который первым понял, что важно жить в мире и единении, а все дрязги и попытки поделить территорию с людьми стоит оставить в далеком прошлом.

Дракона-героя звали Воларэ, и малыш моментально вцепился в это имя, сказал, что тоже хочет такое. Я не был уверен, что в драконьих традициях повторять за кем-либо имена, но Марлена сказала, что после этой сказки в истории был далеко не один Воларэ, имя давали детям, на которых возлагали большие надежды, и частенько дети их таки оправдывали.