Дракон с отрезанными крыльями

— А зачем братья скупили всех драконов? — осторожно спросил Эдрик, но отец промолчал, помрачнев при этом еще сильнее, и Эдрик не решился настаивать. — Пусть в городе не осталось драконов, — не слишком уверенно пробормотал он, — это же не значит, что у жителей не сохранилось после них то, что необходимо для сыворотки правды. Можно сходить на базар: даже если там такие вещи не продают, наверняка найдется торговка, которая подскажет, где искать.

В глазах отца промелькнуло удивление, тут же сменившееся радостью.

— Отличная мысль! — одобрил он. — Давай-ка быстренько подкрепимся и отправимся на Главную площадь.

…Только пройдясь по грязным, неухоженным улицам Хантесвила, Эдрик понял, сколь много отец сделал для Армелона. Булыжные мостовые вместо грунтовых дорог, каменные дома вместо деревянных халуп, веселые вывески разнообразных лавок вместо закрытых наглухо дверей; даже цвета светлые против местной серой убогости. Все время казалось, что из окон за ними с отцом кто-то с враждебностью наблюдает, и Эдрик вздохнул с заметным облегчением, когда они миновали дома и вышли на открытое пространство, гордо именуемое площадью.

Здесь было ничуть не чище, но пробивающееся сквозь тучи солнце хоть как-то скрашивало впечатление, старательно освещая площадной полукруг. Под рынок отводился совсем небольшой участок: очевидно, торговать в этом городе особо было нечем.

Отец между тем уверенной походкой направился к лавочницам, и Эдрик поспешил за ним.

Сначала они просто тщательно осмотрели весь представленный товар. Отец подолгу задерживался у каждого лотка, изучая предлагаемые для покупки вещи, уточнял какие-то мелочи, что-то даже приобретал, ссылаясь на дальнюю дорогу. Некоторым торговкам он доверительно рассказывал о тяжелой болезни матери, помочь которой, со слов ведуньи, могла только драконья кровь. Отец обещал баснословные деньги за самый маленький пузырек, но торговки только расстроенно пожимали плечами: и рады бы продать, да взять негде. Да и ведунья, по их мнению, глупости говорила: уж сколько пробовали в городе хворь всякую драконьими средствами лечить, а все без толку. Нет ничего особенного ни в их крови, ни в слюне, ни в чешуе: та и вовсе только что красивая, а проку нуль…

Выслушав почти одинаковые песни от половины торговок, Эдрик перестал чересчур тщательно вглядываться в их лица, надеясь увидеть скрываемую ложь, и принялся наблюдать за редкими покупателями. Брали в основном съестное, подолгу торгуясь, злясь, ругаясь, и Эдрик подумал, что и люди в Хантесвиле живут такие же серые, как и сам город, и эта серость поглотила не только их одежды и внешность, но и души.

И вдруг вздрогнул, поймав на себе взгляд невозможно розовых глаз.

Эдрик трижды моргнул, пытаясь убедить себя, что ему привиделось, но глаза так и не стали ни карими, ни серыми. Они затягивали совершенно девчоночьим леденцовым цветом, и Эдрик даже ущипнул себя, чтобы убедиться, что не спит.

Крохотная хантесвилка в плотно обвязанной вокруг головы косынке хихикнула, но тут же опустила голову и заторопилась к какой-то лавке. Эдрик, не отводя от нее взгляда, шагнул к отцу и почти силой оторвал его от разговора с очередной торговкой.

Надо отдать отцу должное: он не возмутился и не принялся выяснять в чем дело с присущей ему громогласностью. Вместо этого чуть отдалился от торгового ряда и, присев на корточки, прямо спросил сына, что тот обнаружил.

— Девочка-дракон, — прошептал Эдрик, едва заметным кивком головы указывая на обладательницу розовых глаз. Он был уверен, что отец не поверит и начнет расспрашивать его о подробностях, но тот только кивнул в ответ.

— Надо проследить за ней, — вполголоса решил он, но Эдрик замотал головой.

— Ты что? У драконов знаешь, какой нюх? Мигом почует и будет плутать, пока мы не отстанем. А то еще обернется — что мы тогда делать с тобой будем? Не убивать же кроху такую.

Отец озадаченно сдвинул брови.

— Это наш единственный шанс, — напомнил он. Эдрик кивнул.

— Я поговорю с ней, — заявил он и, прежде чем отец успел что-то ответить, настиг уже уходящую с Главной площади девочку.

— Здравствуй! — не тратя времени на размышления, выговорил он. Девочка обернулась и с интересом посмотрела на него, а Эдрик вдруг подумал, что с торговкой она общалась, низко склонив голову, ему же глядела прямо в глаза без тени страха.

— Добрый день! — поздоровалась девочка. — Меня Джемма зовут, а тебя как?

Эдрик, несмотря на удивление ее непосредственностью, тоже представился и тут же получил следующий вопрос:

— Ты нездешний? Я тебя в городе никогда раньше не видела. Но даже если бы видела, все равно решила бы, что ты нездешний.

— Потому что я одет, не как местные? — с трудом успел вставить слово Эдрик. Джемма тряхнула головой.

— Потому что ты пахнешь по-другому, — объяснила она. — Охотники пахнут драконьей кровью. Даже их женщины пахнут драконьей кровью. А ты пахнешь хвойным лесом и теплым соленым морем. И отец твой тоже драконов не убивал: запах ненависти не спрячешь.