Дракон Воздуха

Си-инь – вяжущий вкус недозревшей груши, запах опавших листьев. Синь – это ее имя! И я рассказал ей – о Празднике во Дворце, о девочке с веером, о Хэ, о школе, о Наставнике, о Главной жене, о Госпоже Матери.

– Ах, – она вновь дотронулась до меня, – я знаю, что нельзя жалеть мальчиков, – ее глаза были полны слез, – но мне так жалко тебя и Госпожу Мать!

– Синь, Синь, – теперь я, как мог, успокаивал ее, – не плачь. Я знаю, что ей будет хорошо там, за Звездной Рекой. Я не буду тревожить ее покой, не буду плакать, стану вспоминать все только хорошее.

Девочка улыбнулась мне сквозь быстро просыхающие слезы и, наклонившись над водой, омыла лицо.

– Я не хочу, чтобы они спрашивали, почему я плакала, – объяснила она мне.

Я совсем не думал о времени, о том, что Синь могут искать, что она приехала навестить брата. С отчетливым ужасом я понял, что она должна уйти, что сейчас, вот-вот, она уйдет.

– Синь, – я протянул к девочке руку, сгорая от желания и боясь дотронуться до нее, – Синь, ты ведь не уйдешь просто так? Я ничего о тебе не знаю. Расскажи мне о себе.

Она покачала головой: «Я должна бежать». Как легко, красиво она поднялась, как грациозно, быстро скрылась из глаз! Моя протянутая рука сжала пустоту, легкое колебание воздуха, чуть слышный отзвук ее шагов.

Я ведь не сказал ей, как меня зовут. Я не знаю, чья она сестра, к кому приехала. Как же мы найдем друг друга? Я опустился на колени, погрузил лицо в холодную влагу пруда. Пусть вода смоет следы слез, остудит голову. Теперь я догоню ее и все выясню. Я метался между домиками, забежал на поле для стрельбы, подбежал к Храму, был под навесом для занятий…

Где еще можно искать того, кого ты не знаешь, где искать?.. Мимо меня важно прошествовала семья маленького Цинь – на разукрашенных носилках[42] прислужники несли его отца, я и не знал, что он такой важный сановник! Они направлялись к воротам Школы – все посетители оставляли свои колесницы у ворот. «Господин мой Ли», – только и подумал я, не было времени даже отругать себя. Я бежал, сокращая путь. Перед моими глазами колебалась худенькая спина уходящей девочки…

Они усаживались в колесницу. Сановник левой стороны[43] – отец – уже занял лучшее место, прислужники переносили мать из носилок, вот она скрылась за щитом, теперь очередь девочек: одна за другой, не поднимая глаз, так положено, они исчезают за щитом. Вот предпоследняя приостановилась, подняла голову, бросила быстрый взгляд.

Может быть, она искала меня? Отсюда, из-за дерева, мне хорошо было видно все. Шедшая последней девочка наткнулась на Синь и чуть не упала. Послышался раздраженный женский голос. Синь еще раз вскинула глаза – она смотрела прямо на меня, на дерево, за которым я прятался, и девочки одна за другой скрылись за щитом. Возница натянул вожжи, всадники сопровождения подняли жезлы с вымпелами, два мальчика – я видел их со спины – склонились в поклоне.

Едва процессия скрылась за воротами, прислужники начали готовить следующую колесницу – явственно слышалось приближение еще одной семьи. Но меня интересовали эти два мальчика – постарше и поменьше. Конечно, я знаю их! Задорно вскинутую голову Хао я с радостью различу в любой толпе. А кто это рядом с ним? – неужели малыш Лю? Никогда бы не подумал, что робкий, застенчивый Лю – младший брат нашего весельчака Хао. А Синь? Она их сестра! Конечно, у такой девочки, как она, и братья должны быть самые лучшие!

Ноги несли меня домой, а я думал о Синь, о том, как и что она сказала, как плескалась вода от движения ее маленьких белых ног, как она посмотрела в последний раз. О том, какие счастливые Хао и Лю, что у них есть такая сестра, о том, что сейчас я еще больше люблю Хао, об улыбке Синь, о ее непередаваемо прекрасном имени.

Хэ, одетая в белоснежные одежды[44], встретила меня низким поклоном. Глупая, растерянная улыбка сползла с моего лица.

– Добрый господин Ли, вам следует пойти в Храм, – голос Хэ переполняли невыплаканные слезы. Если бы я мог ударить, наказать себя! Еще не прошел день, как я узнал эту черную весть, а я… О, Госпожа Мать, прости меня в последний раз! Я никогда, никогда больше не огорчу тебя!!

В полутемном, колышущемся от дыма курений Храме меня посетил Главный учитель, наставники, учителя. Согласно ритуалу выражали они мне соболезнования, отдавали почести Госпоже Ван Юнь, моей матери.

Через неделю, совершив торжественное жертвоприношение и воскурив напутственные благовония, я прочел молитву светлой дороги – душа Госпожи Ван Юнь могла отправиться в длинный путь к прекрасным садам за Звездной Рекой. Теперь и я мог покинуть Храм.

Поддерживаемый Вэнь Чаном – всю эту неделю в храме он замещал мою родню – я возвращался домой, легкий и пустой, как облетающие осенние листья. Ясно и тревожно чувствовал я все оттенки цветов и запахов, ухо улавливало мельчайший намек на звук.

С низким поклоном подала мне Хэ питье. Впервые за неделю губы мои коснулись влаги, впервые после недели поста мое нёбо обожгла еда. Еще месяц не снимал я белые одежды, еще месяц не выходил из дома.