Дракона не выбирают

— Часа два-три. Действие эликсира длится около четырех часов, хотелось бы уйти раньше, чем оно закончится, — усмехнулся Хайд, откупоривая флакон.

Он в два глотка осушил его содержимое и стал таять на глазах. Вначале потеряли четкость черты лица, затем и сам силуэт, а после Хайд вовсе исчез.

— Слышите меня? — раздался его голос.

— Это у меня в голове? — удивилась я. — А кажется, будто рядом. Вас точно никто не будет слышать, кроме меня?

— Точно, — он коротко засмеялся. — Только старайтесь обращаться ко мне мысленно. Иначе люди подумают, что разговариваете сама с собой.

— Я буду всем говорить, что сошла с ума от горя, когда овдовела, — хмыкнула я. — И меня простят.

— И все же будьте осторожны, — я ощутила на своем обнаженном плече его руку. Она задержалась там чуть дольше, чем того требуют приличия, вот только знала об этом лишь я.

— Мы можем идти? — уточнила я. — Экипаж ждет.

— Мысленно, миледи, мысленно.

«Вот так, милорд?»

— Отлично, — в его голосе слышалась улыбка.

«Вы здесь, милорд?» — спросила я, когда села в карету.

— Конечно, не волнуйтесь.

«Вы как-то ощущаете себя по-особенному в таком состоянии?» — мне стало любопытно.

— Нет, ничего необычного. Все как всегда. Я даже вижу себя, — ответил он.

«Интересно… — задумалась я. — А я как-то читала научную статью, что если человек действительно станет невидимым, то он будет слепым. Это связано со строением глаза. Хрусталик и сетчатка должны отражать свет, а раз они тоже невидимы, то…»

— Не знаю, что говорят ваши ученые, но мой эликсир не лишает меня зрения, — перебил меня Хайд со смехом. — Я все прекрасно вижу. Лучше расскажите, как идет подготовка к празднику у судьи.

«Часть заготовок я уже сделала, завтра останется сделать торт и оставить его пропитаться на ночь, а послезавтра, непосредственно перед праздником, заполню кремом пирожные. У меня все под контролем, справлюсь. Главное, чтобы гостям понравилось».

До королевского дворца было недалеко, и вскоре карета подъехала к парадному крыльцу. Пришлось постоять в очереди из таких же экипажей, чтобы наконец выйти. В этом мне помог королевский лакей, распахнув сам дверь и протянув руку. Внизу я нарочно замешкалась, сделав вид, что зацепилась подолом платья, тем самым давая возможность Хайду тоже выйти из кареты.

— Леди Хайд, прошу проследовать сразу в главный зал для торжеств, — пригласил меня организатор, который тоже явился тут как тут. — Вначале ожидается речь его величества, затем фуршет, представление и танцы. Приятного вечера!

— Благодарю, — я вежливо улыбнулась и стала подниматься по лестнице.

— Сколько помпы и ненужного шика, — раздался сзади голос Хайда. — Полнейшая безвкусица во всем… Да, увы, дворец уже не тот.

Я не могла с ним не согласиться: всю обстановку дворца можно было охарактеризовать одним словом — «чересчур». Чересчур много лепнины. Чересчур золота и хрусталя. Чересчур ковров и украшений. И все это не всегда сочеталось между собой, вызывая зрительный диссонанс.

«Вы еще не уходите?» — спросила я Хайда.

— Нет, подожду. Послушаю, что скажет Наше Величество, — ответил он.

«Думаете, услышите что-то полезное для себя?» — усмехнулась я.

— Из любых слов можно услышать что-то полезное. Главное, как слушать.

В зале торжеств уже было шумно и многолюдно. Дамы в ярких платьях обмахивались веерами и вели неспешные беседы, мужчины тоже переговаривались в ожидании начала праздника.

Я не пошла далеко, оставив первые ряды особым фанатам короля, а заняла место с краю. Отсюда хорошо был виден трон и трибуна для речей, зато едва ли видно меня. Да и Хайду тут было удобнее, чем в толпе.

Наконец вышел церемониймейстер и огласил:

— Его Величество Ризард Амадеус Первый, — и зал потонул в овациях.

На трибуну медленно поднялся мужчина, немолодой, высокий, слегка обрюзгший, под глазами залегли мешки, массивная корона не могла скрыть лысеющую голову. Он повернулся к гостям и улыбнулся притворно-сладко:

— Рад видеть вас всех, леди и лорды, на этом важном для нашего королевства празднике.

Он говорил банальные слова, пропитанные неискренностью, улыбался, а глаза его оставались холодными и жесткими. Мне стало неуютно, захотелось уйти, поскорее покинуть этот дворец, но останавливало обещание, данное Хайду. Я ощущала его присутствие за спиной, и это придавало мне уверенности.

— Веселитесь, господа! — провозгласил Амадеус, завершая свою речь. — В этот вечер никто не должен скучать!

— Теперь оставляю вас одну, будьте благоразумны, миледи, — шепнул мне Хайд.

«Будто я сейчас пущусь во все тяжкие», — отозвалась я.

— И все же, будьте осторожны, — хмыкнул он.

«Вы надолго?»

— Постараюсь справиться быстро.