Драконье золото (СИ)

— И они отправили, мои родители. Знаешь, когда весь молодняк наслаждается жизнью, а ты как проклятый корпишь над старыми фолиантами, в которых пыли и стружки не меньше, чем в самих старейшинах, ты становишься изгоем. Даже не среди сверстников, а в своих собственных глазах. В редкие минуты, когда старики отпускали на волю, я до исступления доказывал всем, что я — сильнейший. Вначале проигрывал. Старшие драконы, которым было чуть меньше сотни лет, трепали меня, рвали крылья, выскребали чешую с боков. Я уползал под улюлюканье, виноватый в своем вспыльчивом характере и завышенной самооценке. Ведь я — тот, кого выбрали на роль хранителя амулета. Были и другие, кто входил в список кандидатов, но они родились намного раньше меня и были вне гнездовья старейшин. Я учился бороться, подпитывая удары магией. Драконы до зрелости бьются что коты — кусаются, визжат, пускают в ход когти. А я уже тогда начал пытаться использовать имеющиеся знания о магии. И от меня уже действительно отвернулись. Не потому, что я был отщепенцем и жил вне родового гнезда, а потому, что я делал то, что было под силу только старшим, поступая тем самым нечестно. А когда пришло время возвращаться, я чувствовал их недоверие, их пренебрежение мной и легкое презрение. И отвечал им сполна высокомерием и издевками. Когда их только начинали учить простейшей магии, я уже мог делать трюки куда более сложные, чем они. И это мне льстило. Но магия не вернет детство… Дорос. Магия не может вернуть и тебя. Так ради чего я от всего отказываюсь?

Хильд тяжело вздохнул, передернул плечами. Дело шло к вечеру, солнца не было видно весь день — тяжелые облака затянули все небо с самого утра. В комнате чем-то громыхнуло, Хильд резко развернулся, чтобы узнать, в чем дело и чуть не задохнулся от радости и облегчения, когда увидел в висящем коконе золотистого света фигуру своего принца. Артефакт, сжимаемый все это время в руке дракона, пылал удовольствием — невообразимо, амулет выбрал нового дракона, как это было раньше, и сейчас натужно пытался вернуть Дороса к жизни.

— Я тоже рад, — шепнул сам себе Хильд.

Он облокотился на перила, ожидая, когда артефакт решит, что достаточно влил силы в юного дракона. Хильд всего раз присутствовал при подобном, но тогда был совет старейшин, они занимались сдерживанием первого огня и кормлением отощавшей до костей за минуты юной девы, а он был просто наблюдателем. Однако он был уверен, что уж с кем, а с Доросом он справится. И сдержит, и накормит и всё остальное. Прикрыв глаза, он поблагодарил всех драконьих богов за то, что дали его возлюбленному второй шанс на жизнь. Возможно, боги решили таким образом вознаградить за труды и вместе с тем заставить заботиться об амулете тщательнее? Размышления могут подождать, а сейчас нужно всецело посвятить себя наблюдению за золотистым яйцом-коконом, которое стремительно разрасталось в размерах. Что-то Хильд не мог припомнить такого при обращении у старейшин, и это вызывало легкую тревогу. Что если что-то пойдет не так, как должно, что тогда будет делать Бадахильдис?

Построить четкий план действий не было возможным. Кокон сверкнул слишком сильно, озаряя комнату ослепительным белесым светом, а через мгновение Хильд почувствовал удар в грудь, от которого его перекинуло через перила. Благо он успел ухватиться за выступ и с неприкрытым детским восторгом смотрел, как над ним скользит золотой дракон. Только тот самый дракон был и вовсе не рад, сотрясая окрестности могучим ревом. Больше мешкать было нельзя. Хильд разжал руку и скользнул в обличье дракона, легко отталкиваясь лапами от стен замка.

***

Жар вспыхнул в груди и растекся по всему телу, наполняя его граничащим с болью удовольствием. Дорос боялся пошевелиться — было ощущение, что стоит сделать слишком резкое или грубое движение, случиться нечто непоправимое. Хорошее или плохое — не понятно. Стараясь не допускать паники, Дорос закрыл глаза и изумленно вздохнул — тягучее золото, выплывающее из темноты, окутывало его, проникало под кожу. Но стоило открыть глаза, видение исчезло, однако ощущения горячего шелка, скользящего по телу, осталось. Дорос посмотрел на амулет – тот больше не менял цвет, светясь мягким золотым светом. Смутная догадка коснулась мыслей и пропала, Дорос не мог в это поверить. Нельзя же просто так взять и стать… драконом? Он хотел спросить об этом таинственный голос, но не успел — мир взорвался болью. Это длилось лишь мгновенье, только на смену ему пришло другое, не менее противное чувство. Ярость.