Драконьи танцы на битом стекле (СИ)

— У них есть… особое умение.

— И?

— И Тай никогда бы не смог его воспроизвести, если бы…

— Он не сын своего отца? — Догадался Ставрас. И был обескуражен, когда шут сначала изумленно замер, потому возмущенно вскричал.

— Что? Нет! Ты о чем вообще?

— Ну, я подумал, что его мать, Доктор Чума, которая из-за старшинства маски априори выше по статусу его отца, могла и загулять… — лекарь попытался осторожно пояснить ход своих мыслей, но Шельм даже слушать не стал. Отмахнулся.

— Глупости. Ты просто так и не удосужился поближе ее узнать. Она хорошая жена и мать. Тут дело в драконах.

— Постой… Томассо сказал, что они исчезли вместе с Лием. Хорошо, я допускаю, что уволокли с собой малышку, но… драконы?

— Малышку они как раз оставили. А вот Бима с Бомом прихватили. Никому не пришло в голову следить за ними, когда Гиня и Мур ушли в Сасакия Чаронде. Драконыши ведь дружно пообещали, что не последуют за ними.

— Так… — протянул ошеломленный драконий лекарь, запустил пятерню в волосы на затылке и, не осознавая, что делает, с силой дернул.

Шут ждал, что он теперь скажет. Не дождался. Зато обратил внимание, что взгляд Ставраса словно остекленел. И сразу догадался — дракон говорит с кем-то на расстоянии. В этот момент их догнали отставшие бабочки. Ирайсо Бронтехью потребовала остановить повозку, в которой путешествовала. И лично приблизилась к восседающим на своих скакунах мужчинам. Взгляд ее поначалу был прикован к Шелесту. Необычный конь появился в Оракуле из ниоткуда. После рассказа шута такое внезапное появление легко объяснялось, но это не снижало любопытство, которое вызывало красногривое создание. Арбогаст встретился взглядом с женщиной, и та поняла, что ее любопытство было неуместно. Смотреть в эти черные бездны небезопасно, особенно той, кто верит в судьбу. Какой бы сильной не была ее вера, она может пошатнуться от того, что имаго может увидеть в этой притягательной глубине. И настоятельница нашла в себе силы отвернуться и поднять глаза на Ставраса и Шельма. Она обратилась к шуту:

— Ты все ему рассказал?

— Еще не все.

— Мы выбиваемся из графика.

— Мы вас нагоним, — отрезал лекарь, не глядя.

— Не думаю, что это хороший вариант, — мягко обронила женщина.

Лекарь перевел на нее взгляд.

— Что-то изменилось, пока нас не было?

— Меня нашел почтовый голубь. Особая парода. Им крылья с самого вылупления перетягивают нитями судьбы. Они всегда находят тех, кого ищут. Даже… ну скажем так, на том свете.

— Серьезные птички, — заинтересованно хмыкнул шут.

— Что в послании? — Спросил лекарь.

Но Ирайсо ответила не сразу. Посмотрела на его голубоволосого спутника и озвучила встречный вопрос:

— Сколько, по твоим прикидкам, под личиной Вестника может скрываться масочников?

— Трое. Может быть, четверо. Я читал ее душу, но о своих спутниках она на тот момент не вспоминала. Возможно, потому что боль, что остудила сердце, с ними не связана.

— Их четверо. Один из них мужчина.

— У тебя очень серьезные осведомители.

— Таких голубей еще называют королевскими посланниками, — негромко обронила Ирайсо.

Шут сориентировался первым. Нахмурился, подобрался.

— Насколько все плохо?

— Королева в их власти.

— А что с королем?

— Год назад им стал тот, кто в тайне изображал вестника.

— И вы прохлопали такое?! — Вскричал шут, который уже собирался пришпорить коня, но его остановил Ставрас, перехватив уздечку, и обратился к имаго:

— От кого прилетело письмо?

— От младшего сына королевы. Мальчик живет в некотором отдалении от основной резиденции. Вы же знаете, что наш трон наследуется по женской линии.

— О, да, — с сарказмом протянул все еще не угомонившийся Шельм, — у вас все тут… так по-женски. Какого рожна она потащила в свою койку человека, о котором ничего не выяснила заранее?

— Поправь меня, если я ошибусь, с вашими нитями и способностью влиять на память, что проверяй, что нет?

— Не надо бла-бла, — рассерженный шут сделал жест рукой, то сжимая ладонь с прямыми пальцами, то разжимая. — Я на такое способен, потому что моя маска может примерить на себя роль любой другой. Даже низшей.

— Мне казалось, что ты не один такой арлекин. Или наши сведения о вас еще более поверхностные?

Шут замялся. Потом вспомнил, как откровенничал перед этой женщиной еще совсем недавно. И что теперь они все в одной лодке. Поэтому произнес уже не так экспрессивно:

— Да, я арлекин. Но кроме этого еще и Вольто.

— Допустим. Но почему не может быть второго такого?

— Да, потому что я… — запальчиво начал Шельм и резко замолчал. А ведь, действительно, почему нет? Он родился двадцать лет назад. И он совершенно определенно первый Вольто в этом мире, но за это время могли родиться и другие. И если это так, что тогда?

16