Драконьи танцы на битом стекле (СИ)

— А у других? С ними будет так же?

— Возможно. Я бы даже сказал, скорей всего. Но симптомы могут отличаться, ведь магия масочников тоже разниться, не так ли?

— Так. — Отозвался Ставрас, понимая, что это путешествие дало ответы, но их можно было бы получить и не оставляя Шельма одного. Просто переждав. Но он так волновался. Так боялся, что сделать уже ничего нельзя.

— Я не обижусь, если ты покинешь меня, не дождавшись зари, — тонкие губы Фа Юня тронула улыбка. Черные глаза смотрели прямо, и в них рождался свет. — Я не узнал тебя Ставрасейригултирвиль, потому что ты изменился, но не внешне, а внутренне. Стал цельным. Не думал я, что увижу тебя таким. Доброго пути, странник, и пусть дорогу твою освещает свет твоего сердца.

— Благодарю тебя, Ушедший, что принял и разъяснил.

И он исчез оттуда где стоял, так и не разогнувшись из ритуального поклона. Но путь назад предстоял ему еще долгий.

Ставрас ушел из мира в конце осени, они как раз заканчивали перевозить мертвые яйца в Драконарий, и в одно из посещений Драконьим Лекарем Радужного Дворца, выяснилось, что жена королевича ждет ребенка. А вернулся он уже весной, когда и снег уже стаял, и травка проклюнулась, робкая еще, несмелая, но нежная и жаждущая жить. В аптеке его встретил Мак. Хмурый и задумчивый он сидел на табуретке в кухне и ждал, пока на маленькой горелке подогреется молоко, налитое в жестяную кружку. Ставрас, приблизившийся почти беззвучно, замер в дверях, не зная, как окликнуть Палача Масок, а тот его не замечая, вздохнул, поднялся и затушил огонь. И, двигаясь, словно в дурмане, потянулся к кружке голой рукой.

— Осторожней, горячо. — Произнес лекарь тихо, Палач резко повернулся к нему, зажмурился на миг и глубоко вздохнув, снова открыл просветлевшие глаза.

— Рад, что ты вернулся.

— Что-то с Эром?

— Ты… уже знаешь?

— Насколько сильно твоя магия отличается от магии обычного масочника?

— Достаточно сильно.

— Поэтому в вашем случае твоя магия перестраивает его.

— А в вашем?

— Моя.

— Шельм полностью оправился к марту. Эр слег почти сразу же после него.

— В человеческой форме?

— Да. Это плохо?

— Не знаю. Но обычно бронзовым нельзя долго не трансформироваться. Сейчас конец апреля. Третий месяц — это долго.

— Ты сейчас пойдешь к Алексу?

— Нет. К Эру. Если Шельм оправился, то он и без меня найдет, чем заняться.

— Зря ты так, он ведь все это время ждал тебя.

— Уже не ждет?

— Ты же знаешь, что ждет.

— Значит, он уже знает, что я вернулся. Он поймет меня.

— Да, он поймет. — Губы Палача тронула улыбка впервые за много дней, как понял Ставрас, тоже улыбнувшийся в ответ ободряюще и немного грустно. И они оба пошли в комнату на первом этаже аптеки, которую занимали Мак и его дракон.

Эр лежал на кровати неподвижно, словно и вовсе не был живым существом, а всего лишь какой-то человекоподобной куклой. Но нет, он был жив. Он дышал, слабо, прерывисто, но дышал. Ставрас подошел, опустился на кровать рядом с ним и положил ладонь на сухой и горячил лоб мальчика-дракона. Закрыл глаза.

"Эрнестримомлильс… Эр!"

И увидел, как тот летит во тьме, отчаянно вздымая раз за разом исполинские, кожистые крылья, как крутит головой на длинной шее, как всхрапывает от разочарования, словно и не дракон вовсе, а норовистый конь, как трубит, силясь голосом своим прогнать темноту, как ищет выход, что близко, просто рукой подать, всего лишь дотянуться, но он не видит его. Смотрит, но не видит.

Лекарь распахнул глаза и посмотрел на застывшего рядом с ним масочника.

— Зови его Мак. Очень громко зови. Он не видит выхода из тьмы, но, можно попытаться вывести его, заставив идти на голос. Веди.

— Я понял, — кивнул Палач Масок, и они со Ставрасом поменялись местами.

И как до этого Драконий Лекарь, масочник положил ладонь на лоб своего дракона, закрыл глаза и закричал. Не вслух, мысленно, но громко-громко. И мальчик-дракон услышал родной, волнующе-знакомый голос, и пошел за ним.

Ставрас постоял, постоял рядом с ними, вздохнул и вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Если получится, он узнает, почувствует, что Эр очнулся, значит, можно теперь позаботиться и о своем сердце. Можно вернуться к тому, кто ждал его все это время и, хочется верить, все еще ждет.

Во дворце был бал. Ставраса пропустили без особого приглашения. Кто же додумается задержать у ворот Драконьего Лекаря? Тем более, когда оба сторожевые дракона, на которых гвардейцы патрулировали небо над дворцом и городом, спустились поприветствовать его? А во дворце играла веселая музыка и в ярко освещенных окнах танцевали тени. Ставраса мало интересовало, по какому случаю Палтус собрал всех этих людей у себя. Веселье было в самом разгаре, поэтому ему удалось проскочить незамеченным даже мимо камердинера и распорядителя. Так что никто из присутствующих не понял, что Драконий Лекарь, исчезнувший еще осенью, вернулся.