Драконьи танцы на битом стекле (СИ)

— Все нормально, — правдоподобно соврал Тай, поддерживая Лия, нетвердо стоящего на ногах.

— Врешь, — безошибочно определил Томассо, подошел к ним и легко поднял мальчишку человека на руки.

— Эй! — возмутился Арлекин, — Я бы сам его довел!

— Зачем? Если я готов тебе в этом помочь? — Рамират опустил глаза на Тая, прижимая к себе трясущегося мелкой дрожью паренька.

— Ну… — масочник замялся, но быстро нашел что сказать, — Я хотел сам.

— Ничего, я же не отбираю его у тебя, просто помогаю. Есть претензии?

— Нет, — с недовольством отозвался Тай и поплелся за ним следом. Лий молчал, глядя прямо перед собой, что-то в нем менялось, ломая изнутри.

— Как ты сам себя чувствуешь? — спросил Рамират у масочника, укладывая Савелия на большую кровать, в которой они с Таем провели прошлую ночь.

— Нормально, вроде. А что? — растерялся тот, и замер, хотя до этого уже собирался забраться под бок к сыну лесника.

— Не обольщайся. — Покачал головой Томассо, — Похоже, ты что-то сделал, что спровоцировало процесс взаимопроникновения раньше времени.

— О чем ты?

— Ты же должен знать, что Шельм некоторое время болел.

— Конечно, я в курсе!

— За ним та же участь постигла и Эра, дракона Макилюня. Ставрас сказал, что вы меняете нас, а мы вас. Если Савелий твой стал первым человеком, запечатленным не только с драконом, но и с масочником, то, вполне естественно, что это в первую очередь отразилось именно на нем. — Произнес дракон, и в этот момент через открытую дверь тихо курлыча влетела обеспокоенная маленькая дракониха, приземлилась рядом с молчаливым Лием, внимательно вслушивающимся в слова Томассо не смотря на дурноту. Мальчик слабо улыбнулся ей и протянул руку, малышка сразу же придвинулась к нему под бок и положила черную головку на грудь, внимательно всматриваясь в побледневшее лицо. Тай замер, засмотревшись на них. Рамират покачал головой и, склонившись к нему, шепнул на ухо.

— Иди к ним, я схожу за лекарем.

— Не нужно, — неожиданно вскинул голову Арлекин, глядя твердо и решительно.

Дракон выгнул бровь. Масочник вздохнул, стиснул кулаки и шагнул к кровати. Присел на самый краешек и придвинулся к Лию так, чтобы видеть его лицо. Упер руки в подушку по обе стороны от него и медленно склонился. Мальчишка распахнул глаза, глядя на него.

— Тай? — позвал он, испугавшись непривычной серьезности в лице бесшабашного Арлекина.

— Ты сказал, что веришь мне, — тихо напомнил тот.

— Я… верю…

— И я, — прошептал Арлекин, склонился еще ниже. И когда испуганный всем происходящим Савелий уже думал, что он снова поцелует его, и даже зажмурился, чтобы не так сильно смутиться, Тай прижался губами к его лбу, и прошептал. — Себя дарую навсегда.

И в душу человека хлынула магия, уже не чужая миру, уже своя. Глаза мальчишки наполнились потусторонним светом, все тело выгнуло на кровати дугой, он что-то невнятное промычал в потолок и резко обмяк.

— Что ты сделал? — подскочив к Арлекину, крепко сжал его плечо Рамират.

Тот медленно обернулся. Улыбнулся шало, тяжело сглотнул, и откинулся слегка назад, позволяя дракону придерживать себя за плечи. Лий спал, а черная малышка, подобралась уже к Таю и бережно лизнула в ладонь.

— Что ты сделал, мальчик? — повторил свой вопрос Томассо.

— Отдал себя.

— Что это значит?

— Это сильнее, чем обмен масками, это как с вашим брачным полетом.

— Когда мы складываем крылья?

— Да. А мы даруем себя, когда доверяем больше, чем самим себе.

— И?

— Теперь я могу разделить его боль, — прошептал Тай тихо, и вжался в мужчину позади себя чуть сильнее. — Ты… извини, я… размяк. Я…

— Все хорошо, — прошептал старый дракон, уткнувшись ему в макушку, — Все хорошо, печальный Арлекин.

— И вовсе я не печален, — слабо возмутился Тай.

— Вы все такие. С улыбкой напоказ, и печалью в сердце только для своих. — Покачал головой Томассо и в ответ на просьбу в глазах черной малышки помог Таю лечь на кровать рядом с Лием. — Если я буду нужен, зови, — шепнул он в лицо уже засыпающего масочника, потрепал по подставленной под ладонь головке дракониху, расположившуюся между мальчишками, и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

В основном зале Дворца его уже ждали Ставрас и Вивьен, обеспокоено смотрящая на лекаря, и резко обернувшаяся, услышав шаги за спиной.

— А, это ты… — пренебрежительно скривила губы девушка, но Рамират на этот раз полностью проигнорировал ее.

— Я прослежу, чтобы с нашей гостьей и её куколками ничего не случилось в пути, — произнес он, обращаясь только к Ставрасу. — Вернусь, как только смогу. Но пока меня не будет…

— Я постараюсь присмотреть за всеми, — кивнул лекарь понимающе. — Спасибо, что готов помочь.

— Я уже не смогу от этого отказаться, — улыбнулся ему Томассо, — Теперь понимаю тебя куда лучше. Они, действительно, удивительные, опасные, сильные, но…

— Словно дети, не в зависимости от возраста. Или вообще котята, слепые, нуждающиеся в поводыре.

— Да.

— О чем вы говорите? — подала голос Имаго, не хмурясь, нет, внутренне замирая, от осознания, что присутствует при разговоре, который не должна была услышать, если бы её опасались, если бы считали врагом.