Драконьи танцы на битом стекле (СИ)

— И мне страшно. — Вторя ему признался масочник, в этот момент не замечая никого, кроме мальчишки, что стоял напротив, — Я совсем тебя не понимаю порой, но мне… так хочется понять…

А Саврас и Шельм стояли в стороне и не могли оторвать от них пораженных взглядов, на их глазах масочник и человек пытались научиться говорить друг с другом, понимать и доверять. И, кажется, они шли по верному пути.

— Знаешь, — прошептал Ставрас, склонившись ко все еще сидящему на кровати Шельму, — Нам ведь тоже не мешало бы как-нибудь поговорить.

— О чем это?

— О предстоящем карнавале. Но не при всех, а только вдвоем.

— Давай, сначала со всеми, а потом, так и быть, лапа моя, я уделю тебе время в моем расписании.

— Ах, вот как, — протянул лекарь, который, так и быть, раз обещал, готов был терпеть излишне слащавое обращение, но не за какие коврижки не согласился бы с тем тоном, которым это было только что высказано. — В таком случае, любимый, нам придется поговорить не только об этом.

— А о чем еще? — невинно захлопал ресницами шут.

— Потом расскажу, — пообещал лекарь и снова сосредоточил все свое внимание на мальчишках.

Те больше ничего не говорили, только смотрели и, кажется, боялись даже лишний раз вздохнуть, чтобы не нарушить, рождающуюся между ними магию.

— Так, а ну отомри! — бросил лекарь требовательно и, словно в подтверждение его слов, малышка, которую он все еще держал на руках, издала победный клич.

Тай и Лий вздрогнули и одновременно повернулись в её сторону.

— Ты что-то хотел, дядя Ставрас? — сладким голосочком пропел юный Арлекин.

— Конечно, племянничек, — фыркнул в ответ Радужный, — Айда на улицу собирать всех. Ждем вас в общей гостиной.

— А почему именно мы? — протянул хитрюга масочник.

— Потому что самые молодые и шустрые, — подмигнул им поднявшийся на ноги Шельм. — Давайте, поспешите, разве вам не хочется узнать, кого еще мы пригласим на Карнавал?

— Конечно, хочется, — ответил за Тая Лий, подцепил того за локоть и потащил за собой к двери. Масочник, о чудо, не возражал.

— И почему у меня с тобой так не получается, — проворчал лекарь, наблюдая за ними.

— Потому что я один такой! — объявил обнаглевший шут и первым отправился в сторону гостиной. Не мешало бы озаботиться чем-нибудь вкусненьким на десерт для поднятия настроения, так сказать.

Донт обнаружил Мяту сидящей на кровати и расчесывающей распущенные волосы. Он замер в дверях, не решаясь войти. Никогда еще он не видел такой красоты. Черные и зеленые пряди смешивались и ниспадали на покатые плечи, не обнаженные, нет, но при мысли, как бы это все выглядело, если бы девушка была обнажена, перед глазами гвардейца на миг потемнело, он моргнул и, решившись, шагнул к ней.

— Прошу простить меня за вторжение, леди, — склонившись в учтивом, вежливом поклоне, обронил гвардеец.

И девушка вздрогнула, выдав себя. Подняла глаза, в которых плескалось сейчас не ехидство и насмешка, а море растерянности, схожей со страхом, который Скарамучи был, к сожалению, неведом. Но Мята быстро взяла себя в руки. Спрятала взгляд под ресницами, слегка повернула голову, завесив лицо волосами. Но маневр не удался. Дормидон шагнул к ней, помня настоятельные рекомендации Кузи, который с пеной у рта доказывал, что девчонка далеко не так зрела и опытна, как хочет показать. И отвел от её лица прядь тяжелых, густых волос. Мята вздохнула и подняла глаза. В них появилось осуждение.

— Тебе сказали, так?

— О чем?

— Ты мне скажи.

— Я не знаю, о чем ты.

— Тогда зачем пришел?

— Пригласить на танец, — медленно склоняясь к нее лицу, в полголоса произнес мужчина.

— Какой?

— Танец жизни, я ведь правильно запомнил? Его танцуют, чтобы жить…

— Правильно, — не открывая взгляда от его лица, прошептала девушка.

— Ты… — мужчина остановился буквально в сантиметре от её губ, — Станцуешь со мной?

— А ты… научишь меня?

— Чему? — в глазах Донта мелькнуло изумление, но Мята уже не могла остановиться, даже зная, что может совершить сейчас очень большую, просто фатальную ошибку. Что в ответ над ней посмеются, отвергнут…

— Целоваться, — прошептала она и приоткрыла губы, ожидая отказа.

Глаза мужчины широко распахнулись, он замер, словно в миг лишился способности дышать.

— Ты… не умеешь? — сиплым голосом уточнил он.

— Меня некому было учить.

— Некому?

— И раньше мне не хотелось ни у кого учиться.

— А у меня?

— Ты спрашиваешь?

— Уже нет, — коротко бросил Донт и накрыл её губы своими, но поцеловаться нормально им не дали.

— А! Вот вы где! — воскликнул Тай прямо от двери. Донт резко дернулся и с застывшей на лице яростью обернулся к нахальному мальчишке. Но тот невысказанному предупреждению не внял. — Целуетесь, значит, — протянул он и весело подмигнул слегка ошеломленной случившимся Мяте, — А Ставрас, между прочим, сказал всех в гостиной собрать. Будем решать насчет Карнавала.

— Карнавала? — заинтересовалась Мята.

— Да. Кстати, пока он тут, — кивнул Тай на Донта, словно тот был неодушевленным предметом, — Может, пригласишь его тоже?

— А как?