Драконьи танцы на битом стекле (СИ)

— Руками, душой, всем телом. Это трудно объяснить тому, кто никогда не переживал подобное. — Произнес Макилюнь уклончиво, — Но сейчас речь не об этом. Так как Александру в первом посвящении не позволили пойти на зов Вольто, перебив его Арлекиньим, для того, чтобы спросить разрешение у масок, он должен будет принять в себе и Вольто тоже. Поэтому я и предложил разыграть для него комедию повторно. Но так как в этом мире подобных прецедентов еще не случалось…

— Ты боишься, что в камерном составе не получится? — уточнил Вольф.

— Может, и получилось бы, но без Доктора, вряд ли.

— Я читал нерукописный свод, — перебил его юный Тарталья, — Там есть легенда о том, что изначально Доктора не входили в Дель Арте, а это значит…

— Я не смогу с Чумой, — обреченно, но окончательно, произнес Шельм и все резко замерли, пораженные его тоном, а шут продолжил, — В тот раз тоже был палач… — помолчал, но все же нашел в себе силы продолжить, сжимая под столом руку лекаря, придающие силы своим теплом. — Мне до сих пор в кошмарах снится вкус его поцелуя, — медленно подняв глаза на Мака, прошептал он.

— Твой отец тоже Доктор Чума, — тот попытался мягко переубедить его.

Но Шельм на это лишь покачал головой.

— Хотите, чтобы я прошел через этот ад снова. Я пройду. Но без Чумы.

— Ад? — изумился Тай, причем так искренне, что Шельм растерялся и посмотрел на брата с немым вопросом, застывшим в глазах. И мальчишка-масочник принялся пояснять. — Алекс, но ведь это даже весело, смотреть комедию душой, шагать рука об руку с масками, шептаться с ними, шушукаться, вслушиваться в каждую брошенную вскользь фразу. Это как игра в шарады, кто разгадает все слова, тот победил. Разве у тебя было не так?

— Нет… — надтреснутым голосом выдавил из себя Ландышфуки, — Совсем…по-другому. А у тебя? — требовательно спросил он у Мяты.

Та замялась, но потом все же ответила.

— И у меня как игра, только не в шарады, я же не Арлекин загадки гадать и паясничать словами. Мы сражались. Я победила всех, кроме последнего. Им оказался Скарамучча, и я приняла его.

— А как было у тебя? — требовательно спросил Донт, но Шельм лишь опустил глаза и слабо улыбнулся.

— Теперь уже не важно, как было.

— Да, теперь важно лишь то, что предстоит. — Поддержал его Макилюнь.

— Так мы что-то не поняли, — прогудел Тиль от окна, — Можно нам тоже будет или нет?

— Слушай, а ты-то здесь причем? — не выдержал Донт, — Ну ладно еще мой Кузя…

— Как это причем? Мы же вроде как с масочниками теперь не просто помирились, но и породнились уже, разве нет? — возмутился королевский дракон.

— И? — протянул Ставрас, уже догадываясь к чему он клонит.

— Вы что же, не собираете Палтуса моего приглашать, раз уж такая пьянка намечается?

Масочники от таких слов буквально впали в ступор. Ни один из них о подобном даже помыслить не мог. Ведь столько лет они враждовали, столько крови пролито было между ними. Неужели можно так сразу и безоглядно доверится друг другу после всего? Неужели король рискнет?

— А сам он что говорит? — поинтересовался лекарь, перебирая под столом тонкие пальчики шута.

— Обижается, — фыркнув в сторону, бросил дракон. — Могли бы и сами догадаться пригласить, а не так, чтобы напрашиваться пришлось.

— Да мы утром даже еще не знали, что можно кого-то из посторонних приглашать! — в сердцах воскликнул Тай, за что и огреб по полной программе.

— Посторонних! — вскричали одновременно Эр, Лий и Бом, а драконы, не способные превращаться в людей, их молчаливо поддержали.

Зеленый Арлекин смутился, но тут же снова вскинул глаза.

— А что в этом такого? По-вашему, так легко научится принимать вас за какие-то два неполных дня?

— Можно! — загомонили в ответ все. И Эр обиженно бросил, выразив общую мысль, — Мы же вас принимаем.

— Давно?

— Я давно, — все еще возмущенно сказал юный дракон.

— А остальные?

— А мы что? — протянул Кузя от своего окна, — Мы, может, и раньше, приняли бы, если бы вы себя так не вели.

— Так, это как? — заинтересовался Вольф.

— По скотски, — бросил удрученный отказом Тиль.

— Да неужели? — взвился Шельм, но Ставрас сжал его руку чуть сильнее и шут осекся. И тогда заговорил Драконий Лекарь.

— Был бы здесь Томассо, он ответил бы вам излюбленной фразой — "Кто старое помянет, тому глаз вон". Чего вам всем и желаю.

Все пристыжено замолчали.

— А теперь о насущном, — с нажимом произнес Ригулти. — Если я правильно понял, то для того, чтобы маски пропустили на Карнавал тех, кто с ними пока связан лишь постольку поскольку, например, как Кузя, Шельм должен пройти через особый ритуал. — И спросил у Мака, — Сколько времени займут приготовления?

— Если Алекс настаивает на камерном составе…

— Настаиваю.

— Значит, можем начать сегодня ночью. У нас здесь Арлекин, Скарамучча, Тарталья, Коломбина — четверо из семи. И я как замыкающий.