Драконьи танцы на битом стекле (СИ)

— Не о чем, леди, а о ком, — поправил её Рамират и с подозрительно мягкой улыбкой в поклоне предложил свою руку.

Вивьен замялась, но все же шагнула к нему и… приняла.

— Я, думаю, вам пора возвращаться домой, дорогая леди, — все с теми же почти воркующими интонациями произнес Томассо.

— Уже не знаете, как от меня избавиться?

— Нет. Беспокоюсь.

— О чем же?

— Как долго ты протянешь, без плетения судеб? Ведь у нас его нет, так?

— Сколько нужно, столько и…

— И сколько?

Имаго опустила глаза. Сила таяла. Причем с каждым днем все быстрее, она это чувствовала, она этого боялась. Она уговаривала себя смириться, и не могла. Судьба стала для нее жизнью, но в Драконьем Королевстве у большинства обитателей не было Судьбы, точнее она существовала вне их, не касаясь своим плетением. И это было мучительно.

— Не так долго, как хотелось бы, — отведя глаза, призналась она и приготовилась к насмешке, но вместо этого услышала.

— Тогда вам пора домой, леди, а я провожу. — И прежде, чем леди-бабочка пришла в себя от такого открытия, как сочувствие и понимание со стороны Томассо, тот уже повел её к выходу. Возвращаться в Столицу он планировал вместе с Жерель, которая все так же позировала Корнелиусу во дворе.

Лекарь проследил за ним взглядом и позвал.

"Пожалуйста, давай поговорим сейчас, иначе потом просто не будет времени".

"С чего это вдруг?" — Шельм отозвался далеко не сразу, но Ставрас все же дождался.

"Твой брат только что подарил человеку себя…"

"Он сделал свой выбор".

"Это только твоя позиция?"

"Нет. Общая. Он совершеннолетний, имеет право".

"Хорошо. В таком случае, я хочу подробнее знать об этом ритуале".

"А что мне за это будет?" — хитро вопросил Шельм, уже спешащий к нему из обычного, не каменного сада, располагающегося с другой стороны от Летнего Дворца.

"Например, разрешу звать меня так, как тебе хочется".

"И лапушкой?"

"И ей", — со вздохом отозвался Ставрас, заглядывая в спальню к мальчишкам. Те все еще не пришли в себя.

"И милым, сладким, любимым?"

"Да. Сказал же!"

"И муси-пусиком?"

"Да… Что?! Кем?!"

"Жаль", — посетовал шут, подходя к нему в коридоре, — "А так хотелось…"

— За Муси-пусика убью. Все остальное, так и быть, можно, — произнес Ставрас вслух.

— Заметано! — подмигнул ему Шельм и, не раздумывая кинулся на шею. Так и помирились.

— В общем, все проще, чем тебе кажется, — произнес Шельм вместе со Ставрасом изучая спящих на огромной кровати подростков. Шут был убежден, что они сейчас проснуться, поэтому они этого ждали. Ставрас мерил шагами комнату, Шельм сидел возле столбика кровати, в изножье.

— Так я когда-нибудь от тебя услышу хоть что-нибудь конкретное? — рыкнул лекарь приглушенно, не желая мириться с неизвестностью.

Шут вздохнул и отвернулся от умиротворенных мальчишечьих лиц к окну. Черная дракониха, все так же лежавшая между Таем и Лием, повернула в его сторону голову на длинной шее.

— В общем, это очень близкое к тому, что у вас называется брачным полетом.

— Да? Я думал у вас это называется обменом масками.

— Узы между мужчиной и женщиной, готовящимися создать семью и завести потомство, скрепляют обменом масками. Но есть чувства, сильнее любви.

— Неужели? У людей считается, что выше любви ничего быть не может. И именно ради любви они готовы на такие безумства, на которые, возможно, никогда бы не решились, не будь они влюблены.

— А у драконов?

— Я бы не сказал, что у диких драконов, не связанных с людьми, существует понятие о чем-то настолько сложном и непонятном. Есть инстинкт продолжения рода, которому мы так или иначе следуем, но любовь пришла к нам от человека.

— А у нас любовь вторична, — тихо произнес шут и, согнув одну ногу в колене, притянул её к груди. — Нас с детства учат, что в этой жизни есть три составляющих бытия, без которых наше существование в этом мире было бы блеклым подобием настоящей жизни. Семья, друзья, возлюбленные. Родство, дружба, любовь.

— По нарастающей?

— Нет. По убывающей. Для нас нет ничего важнее семьи, потом идут друзья, настоящие, преданней которых не сыскать, и только после всех любимые.

— Значит, я у тебя после всех? — тихо уточнил Драконий Лекарь, замирая у него за плечом.

— Нет, — помотал головой Шельм, — Ты в первую очередь стал для меня другом, и лишь потом уже…

— Кем?

— Любимым, но… — шут, произнося такие, казалось, простые слова, был напряжен, как тетива. Ставрас видел это и не понимал, что его так напрягало в этом, в сущности, простом разговоре. — Я бы хотел, чтобы ты стал и семьей тоже, — наконец произнес Шельм после недолгой паузы и поднял на него глаза.

"Если бы не малыши", — с улыбкой обронил дракон, не размыкая губ, — "Я бы поцеловал тебя, скрепляя наш союз, но сейчас…"

"Дело ведь не в поцелуе", — отозвался шут с печалью и опустил взгляд. Вздохнул и поднял руку. Лекарь сразу же вложил в его ладонь свою. Они переплели пальцы, и, наблюдая, как мальчишки, не сговариваясь, одновременно заворочались, Шельм произнес уже и для них тоже.

— Теперь у них уже нет пути назад. Если Лия ранят, то точна такая же рана передастся Таю, и наоборот. Теперь им все предстоит делить пополам.