Драконья кровь

Инк вдруг ощутил себя на странной развилке. Умирающий бог, спрятавшийся в чужом храме, тьма, неожиданно свалившиеся подарки, слова о проклятии и каком-то великом слепце. И почему-то Инк верил словам лада о мертвых драконах. Всё это скрывало нечто большее, непонятное ему, божественное.

«Я буду верить в предательство, раз ты так просишь, но разгадывать эти загадки… Нет, я маленький человек. Оставьте всё это кому-то другому. Лине, например, или Арси. Да хоть Де Монтье!»

— Эй, ты меня слушаешь? — тряс Инка за плечо один из ученых.

Его рука сама собой сжалась в кулак и врезала по лицу возмущенного мужчины. Тело быстрым снарядом врезалось в скалу над храмовой крышей, разбилось туманом. Вниз осыпались одежда, сумка, несколько окровавленных частей тел монстров. Туман медленно стелился по земле, поднял белую мантию, осторожно собрался в подобие человека.

Инк огляделся. Охранники наставили на него оружие. Кто-то направлял автомат, другие держали мечи, ученые держались позади них, глядя на Инка с опаской.

Он развернулся и пошел в лагерь. Инк не объяснял ничего, потому что и сам не мог понять своего поступка. И пусть это было глупо, он чувствовал удовлетворение. Нечто внутри говорило: «Так правильно!»

Глава 21 Подозрение травит, как яд

— Почему так быстро вернулся? — Лина встретила Инка с привычным равнодушием.

— Случилось кое-что странное.

Ученая кивнула и помахала рукой призывая зайти в палатку-лабораторию.

— Не было никаких испытаний и комнат, — пояснил Инк, когда они прошли внутрь. — Я видел лестницу.

— Понятно, — тут же отметила Лина. — Это место завершает все испытания. Тебя туда провели сразу.

— Почему?

— Кто знает, — Лина пожала плечами, — мы уже давно пользуемся храмом, но ничего не делаем для поисков наследника запертой там части разума бога. Может быть, так он выразил недовольство. Насколько ты успел прорастить тонкое тело?

— Ни насколько, — Инку оставалось лишь недовольно морщиться от понимания этого факта. — Я получил там это.

Лина внимательно осмотрела камни на рукавах мантии. Взяла в руку не виденный Инком прежде прибор, поднесла ближе, словно отсканировала, оценила показатели.

— Довольно щедро, — отметила ученая. — Знаешь, что делают эти камни?

— Должны превращать людей в монстров-оборотней. Мы ведь этого и пытаемся добиться?

— В них гораздо больше, — ученая подергала камень. Попытка оторвать хоть один от мантии оказалась безуспешной. — Эти артефакты содержат умения для тел монстров. Даже при успешном создании асуры потребуется множество времени на обучение. Ходить с другим телом, использовать особые умения. Сам организм не сможет регулировать себя без специальных навыков. Они должны быть врожденными, поэтому искусственные создания умирают гораздо чаще тех, что рождены естественным путём. Дорогой подарок.

— Я видел там плиты с текстом, но не смог прочитать.

— Манифест Трисмегиста, — Лина взяла планшет и что-то быстро там нашла. Инк вспоминал те же действия ученой в маленьком мире Зенде и всё больше воспринимал ученую как робота.

“Истинно — без крупицы лжи, достоверно и в высшей степени истинно:

То, что внизу, такое же, как то, что вверху.

То, что вверху, такое же, как внизу.

Таков порядок мира для воплощения чудес единства вещей…”[1]

Инк прочитал все строчки одну за другой, но смысл от него ускользал. Упоминания рождения некой вещи от Солнца и Луны казались абсурдными бреднями из эзотерических мистификаций.

— Что это значит? — поинтересовался он у Лины.

— Манифест Трисмегиста. Те, кто понимает сообщение, имеют право называть себя Великими или Мудрецами. Текст создал учёный с именем Гермес, который видел 3 аспекта истины, поэтому звал себя Трижды Великим. Он был одним из просветителей смертных. Уже после становления богом он долгое время оставался в нулевом мире. Обучил кинра сына, но дальше первой ступени он не продвинулся, поэтому и не смог переродиться в буфере. Гермес добился для сына права помнить прошлые жизни. Спустя несколько циклов жизни это принесло плоды.

— Погоди, — растерялся Инк. — Реинкарнация существует? Я имею в виду не переход в буфер, а перерождение смертных.

— Конечно, — ученая забрала планшет и поднесла его к прибору, которым анализировала камни на рукавах мантии. — Можешь считать мир отражения чем-то вроде ада и рая в одном лице. Там пережидают светочи пока не найдётся подходящее тело. Как ты уже знаешь, не все смертные сохраняют свой светоч. В этом мире их погибло немало.

Инк ощутил укол разочарования. Появление этого чувства удивляло.

“Что именно вызвало у меня недовольство?”

Идеальная память открывает огромные возможности, но не даёт понять самого себя.

— Кстати, истинные имена… — Инк запнулся подбирая слова. — Это не просто выдумка смертных магов? Они существуют?

Руки Лины порхали по виртуальным клавишам планшета, проводя манипуляции с данными из прибора, но резко замерли после вопроса. Ученая повернулась к Инку с настороженным взглядом. Её брови сдвинулись, создав складку кожи над переносицей — редчайший признак эмоций от бывшей наследницы клана Зендэ.