Драконья кровь

Он звал. Он голосил, умоляя простить его, глупого и несдержанного. Он обещал, что отныне все будет иначе, что никогда-то он не посмеет и глянуть на нее, не то, чтобы… он клялся. И знал, что некому услышать эту клятву, отчего впадал в исступленную ярость.

И вымещал ее на буре.

Та лишь разворачивалась. Не пройдет и получаса, как песчаные крылья раскроются и сомкнуться, спеленают дикого зверя ветрами, сожмут.

Сдавят.

И сбросят на землю.

Буря тоже женщина. И почему я раньше не понимала очевидного?

В подвале я прошла мимо ма Спок, которая прикоснулась ко мне влажноватыми пальцами, провела по щеке, вывернулась, заглянув в глаза. И толстые губы ее  растянулись, как показалось, в издевательской улыбке. А сверху загрохотало.

Дракон, не получив ответа, окончательно утратил разум. И гнев его, сплетенный с пламенем, обрушился на дом. Я буквально физически ощущала и зверя, что выдыхал все, вкладывая остатки жизни, понимая, что нынешний полет последний, и дом.

Каменная скорлупа, в которой прячутся те, кто действительно виновен.

Их запах.

Их близость.

Их… предательство заставляли зверя вновь и вновь вдыхать пропитанный песками воздух. А дом держался. Полыхнули плети дикого винограда. И старая беседка. Остатки древних строений обратились в пепел, смешавшийся с песком. Перестали существовать деревья и трава. И лишь каменная статуя уцелела. Разве что на лице Патриции Эшби появилась виноватая улыбка. Она явно что-то знала.

Про дракона.

И про розы.

Но вслушиваться было некогда, ведь, если защита не выдержит, нам и вправду придется несладко. Я представила, как загораются деревянные панели, как вспыхивают ковры и занавеси, плавится столовое серебро, а изящная роспись становится полотном, на котором пламя создаст свою собственную картину.

Впрочем, раньше стены осыплются.

И дракона это не успокоит.

Ниже.

Глубже.

Туда, где начинается скальная порода. Эти подвалы тоже когда-то использовали, и памятью о том остались полурассыпавшиеся бочонки, в которые кто-то да сунул нос. И вправду надеялся отыскать сокровища семьи Эшби?

Древний матросский сундук.

Полки.

Свечи, завернутые в промасленную бумагу. Фонари, что выстроились рядом. Здесь же – масло и керосин.

Одеяла, пусть и несколько отсыревшие.

- Пришли, - я потянула ближайшее, раскатав на полу. – Здесь, даже если сверху полыхнет, уцелеем.

Одеяло оказалось чересчур тяжелым, и я едва не рухнула за ним следом. Но устояла. И Томас помог.

- Давай, - он раскатал валик и бросил еще один сверху. – Садись.

- И что? Мы просто будем сидеть и ждать? – мрачно поинтересовался усатый, который смотрел на Томаса так, будто прикидывал, как половчее свернуть ему шею.

- Можете вернуться к кухне, - я пожала плечами. Дом еще держался, все же Гордон Эшби знал, что делал, создавая его. – И взять еды. А то мало ли…

Я прикрыла глаза.

Камень.

И слышно плохо, хотя камень тоже часть мира, но иная. Плотная. Неподатливая. Этот камень давит, и сложно отделаться от ощущения, что меня не найдут.

Нас не найдут.

- Господи, помилуй…

Миссис Фильчер ходила по залу, который оказался не так уж и велик. – Господи, помилуй… помилуй меня, Господи.

Она повторяло это снова и снова на разные лады, и парни в форме расступались, будто боялись, что эта странная женщина, коснувшись их ненароком, передаст свое безумие.

Может, и не зря боялись.

- Ты, ты и ты… - человек-гора явно не любил ждать. Он ткнул в ближайших федералов. – Возьмите фонари.

Это правильно.

Лампа, которая под потолком, мигнула, предупреждая, что электричество – вещь до крайности ненадежная.

- Идете  по левому тоннелю…

- Там тупик, - сочла нужным предупредить я. Но меня не услышали. А может, он, зная, насколько тяжело людям ждать, просто нашел им занятие?

Милдред опустилась рядом.

И этот, бледный, который смотрел на меня с немалым интересом, - признаться, пугало – тоже. Взял за руки. Пощупал. В глаза заглянул. Язык я сама высунула, а то станется еще в рот полезть.

А у него руки грязные.

Да.

- Вы – по правому…

- Там развилка будет, - я зевнула. Я чувствовала себя безмерно уставшей. Хотелось лечь. Притянуть ноги к груди. Закрыть глаза и просто лежать, но я сидела и позволяла отсчитывать свой пульс хилому магу. – Влево – к источнику…

Маг встрепенулся.

- Не к тому, - на всякий случай  уточнила я. – Это обычный, подземный. Его когда-то вывели в русло, чтобы в доме вода была. Раньше, говорят, из того самого источника и на дом брали, но потом отдельную трубу проложили. Или не трубу? Я в этом мало понимаю.

Я с трудом сдержала зевок, спать хотелось все сильнее.

- Так вот, влево – к источнику. Вправо – второй зал будет. Если нужен. Но там тоже ничего интересного. Даже фонари давно не проверяли, хотя положено…

- Здесь вообще много? – спросил Лука, заслоняя от меня лампочку. А хорошо стал, если немного так постоит, то я точно усну.

- Много чего?

- Коридоров?