Драконья кровь

Благодаря протекции Октавии, Александра быстро стала в этой компании своей. Внешне она и сама теперь мало чем отличалась от студентки – разве что короткой стрижкой, но это вполне могло сойти за негласно одобряемую в этой среде оригинальность. Одеждой же виконтесса уже нисколько не напоминала пришелицу из варварского мира: длинная, доходящая до середины икр шелковая туника, строгая, перетянутая под грудью поясом стола, сандалии на босу ногу. У правого бедра – кобура разрядника. С кортиком Александра окончательно расстаться не решилась, но цепляла его теперь, только когда выходила на улицу, под плащ, чтобы не бросался в глаза.

Новые знакомые приняли ее тепло, наперебой звали выпить с ними пива, по вкусу совсем непохожего на привычный Александре эль, подначивали, шутили, наперебой хвастались успехами в школе, с любопытством расспрашивали о жизни в Королевстве, с жаром спорили. Вот и сейчас розовощекий блондин Аппий вещал, от избытка чувств размахивая стеклянной кружкой перед самым лицом Александры, лишь чудом ухитряясь не заехать ей в челюсть:

– Неправда твоя, Алекса! Что такое рабство, по сути? Это положение, согласно которому лицо подчинено чужому владычеству вопреки природе, являясь, так сказать, говорящим орудием, вещью, пусть и ограниченной в обороте. Владелец может избавиться от раба, но раб не вправе покинуть своего хозяина. Но возьмем крестьян, составляющих подавляющее большинство населения Королевства. Разве могут они покинуть своего лэндлорда? Разве не обязаны они беспрекословно исполнить его волю?

– Крестьянин – не вещь, – покачала головой Александра. – Его, к примеру, нельзя продать.

– Раба тоже нельзя продать частному лицу, только Республике. А разве король не вправе отобрать планету у опального барона и передать ее во владение другому? Разве не перейдет к новому хозяину вместе с планетой и все ее население?

– Так в том-то и дело, что вместе с планетой! – многозначительно подняла вверх указательный палец девушка. – Крестьянин прикреплен к планете, а не к барону.

– Разница непринципиальная, – отрезал Аппий.

– Кроме того, у любого простолюдина, крестьянина ли, горожанина ли, имеется собственность, – нашла новый аргумент виконтесса. – Если, по-твоему, он сам вещь, как он может владеть другими вещами?

– Юридическая фикция, созданная для облегчения оборота, – отмахнулся студент. – По желанию лэндлорда любое имущество крестьянина может быть им отобрано, разве не так?

– Не так! То есть бывает, конечно, и так, но это уже называется произвол!

– И что, лэндлорд понесет за него ответственность?

– Разумеется, понесет!

– Перед кем, интересно?

– Перед королем!

– И что, часто король разбирает тяжбы лордов и их крестьян об отобранной курице? – насмешливо спросил Аппий.

– Нечасто, наверное, но…

– Вот видишь! Я же говорю: фикция! Или вот взять такой пример: так называемые оруженосцы. Чем не рабы?

– Так, это уже чересчур! – вспыхнула Александра. – Оруженосец поступает на службу добровольно!

– Так тем хуже, по-моему, разве нет?

– Служба оруженосца, как правило, ограничена по сроку!

– Рабство тоже бывает не пожизненным, – парировал студент.

– Служба оруженосцем почетна! За редким исключением, все рыцари Королевства прошли через нее!

– Что ж, значит, вся элита Королевства прошла через рабство. Печально, согласен, но это факт!

– Нет, ты просто не понимаешь, – в отчаянии всплеснула руками Александра. – По-твоем у, вы ходит, что служба в городской страже Республики – тоже рабство! – бросила она.

– А вот это, кстати, вопрос неоднозначный, – посерьезнел Аппий. – Конечно, стражники городской когорты – не рабы в полном смысле этого слова. Так, например, они вправе владеть собственностью, и их командир, вплоть до легата, не имеет на нее никаких прав. Но в целом их положение действительно напоминает рабское. Не случайно потомственно свободные граждане неохотно вербуются в городскую когорту: большинство стражников – вольноотпущенники или дети рабов. Отсюда, кстати, и некоторая напряженность в отношениях между когортой и теми, кого она, по идее, должна защищать. Никогда не знаешь, чего ждать от вольноотпущенника.

– Аппий! – с упреком произнесла, вмешавшись в разговор, Октавия. – Зачем ты так?

– А что такого? – пожал плечами студент. – Все так думают.

– Ладно, космос с ними, с вольноотпущенниками, – поспешила разрядить ситуацию виконтесса. – А вот что касается жизни в Королевстве, тут ты все-таки не прав. Я понимаю, трудно судить заочно… Кстати, никогда не хотелось побывать там? – перевела она разговор ближе к интересующей ее теме.

– Да нет, что я там забыл? – мотнул головой Аппий. – Мне и здесь неплохо.

– А вот я бы не отказался, – вступил в разговор молчавший до сей поры его приятель – длинноносый узколицый Маний. – Интересно ж посмотреть, как другие люди живут! Жаль, что это невозможно.

– Почему невозможно? – невинным тоном спросила Александра. – Ходили же раньше туда-сюда торговые караваны.

– Так то – раньше! – вновь заговорил Аппий.

– А что изменилось с тех пор?

– Самая малость: караваны к варварам больше не ходят.