Драконяша для отшельника

В итоге, когда выбегаю на улицу, пару мгновений не могу даже слова вымолвить, сердце из груди в горло уходит! И там встает, намертво запирая воздух!

Пока пытаюсь вместо хрипов выдать хоть какой-то контент, ситуация становится катастрофической: Антон замахивается стулом на Лелика, Лелик, оскалясь пусть и молочными еще, но вполне убойными зубами, прижимается к земле, показывая, что первые два месяца своей жизни не в чистых домах провел, а на помойке, и за себя бороться умеет.

И вокруг этой жуткой картины маслом скачет темной водородной каплей Жорик, заливисто высказывая свое бесценное мнение.

— Сто-о-о… Ой! — слово у меня получается странным по звучанию: начало хриплое, словно у зомби, а финал звонкий, как свирелька.

Звучит нелепо настолько, что вся экспозиция мужчин тормозится и безмолвно пялится на меня.

Ну… Какой бы ни был голос, а эффект удачный от него.

Я прокашливаюсь многозначительно, а затем, пока все удивляются и хлопают ресницами, торопливо навожу порядок:

— Милый, поставь стульчик, он сломается. Лелик, фу! Место! Жорик, ко мне!

Из троих участников экспозиции слушается только Жорик.

С визгом бежит ко мне, смешно подпрыгивая тощей задницей, и с разбегу залетает на руки. Машинально обнимаю дрожащее тельце, успокаивая, потом строго смотрю на одного из неслухов:

— Лелик! Место, кому сказала!

Лелик, переведя взгляд сначала на Антона, а затем опять на меня, выразительно рычит, но потом покладисто опускает лобастую голову и, смешно перебирая толстыми лапами будущего волкодава, разворачивается и послушно идет к крыльцу, где я сегодня определила ему место.

Бур остается в гордом одиночестве с поднятым в замахе стулом.

Смотрит на меня, потом на Лелика, потом на стул.

Отбрасывает его в сторону с грохотом, от которого подпрыгиваем мы втроем.

Лелик, надо отдать ему должное, только порыкивает, но не пытается больше напасть.

Хороший какой песик, чудо просто.

Антон достает сигареты и под моим строгим неодобрительным взглядом демонстративно закуривает.

— Антон, мы же договорились… — нет, не умею я держать язык за зубами в сложных ситуациях, никак не умею! Ну пусть бы курил, оно мне надо, еще больше его злить?

А, судя по жестко брошенному на меня взгляду, Антон разозлился… И не просто разозлился, а… Ой…

Прикурив и выдохнув дым из ноздей так, что на мгновение становится похожим на страшного дракона, Антон еще раз последовательно осматривает всех участников событий и находит ключевое звено. Меня, естественно.

Делает еще одну глубокую затяжку, скуривая сигарету до фильтра, отбрасывает бычок на газон и кивает мне:

— В дом пошла.

Ой… Сильно, очень сильно разозлила…

Не рискую больше делать замечаний, разворачиваюсь и покорно иду в к дверям.

— Таракана на улице оставь, — прилетает мне в спину, — может, его этот волк-переросток сожрет.

Охохошеньки…

Очень хочется высказаться, но молчу.

И без того много чего наделала…

Оставляю Жирика на крыльце, он тут же прыгает к Лелику и начинает активно облизывать большой черный нос.

Лелик только жмурится, подставляясь. Он уже угомонился, но одним глазом за Антоном бдит.

Защитник будет хороший… Теперь, главное, Антона убедить в этом.

Захожу, слышу, как Бур топает следом, молча, не говоря ни слова. Просто сгусток едва сдерживаемой ярости.

Мне одновременно страшно и невозможно волнительно. На ум сразу приходят все те вещи, что он со мной делает, когда вот такой, напряженный, яростный… Как это чуть-чуть больно, но невероятно круто и горячо. Это чего, я мокрая уже, что ли?

Рано, Валя, рано!

Надо сначала попробовать так уговорить, без… этого всего.

Устав ощущать ужас за спиной, разворачиваюсь и начинаю говорить, инстинктивно работая на опережение:

— Милый, Лелик просто…

— Заткнись, — прерывает меня Антон, не реагируя даже на “милого”, хотя обычно расплывается, как Чеширский кот. Но тут вообще ничего, каменное лицо. Ой, что будет…

А Бур, пройдя к столу и рухнув на новый диван, который оперативно привезли взамен испорченного Жориком, неожиданно устало выдыхает:

— Заебался я.

— Милый, может, чаю? — тут же начинаю суетиться я, потому что первое это дело: накормить усталого мужчину. Глядишь, и подобреет… — Я печеньки испекла…

— Нет! — рявкает неожиданно громко Бур, — мне и без того херово, еще и на унитаз меня посадить хочешь на весь вечер?

— Но, милый, — спешу реабилитироваться я, — это не как в прошлый раз! Я учла ошибки…

— А ты скажи мне, Дракоша ты бестолковая, все ошибки ты учла? — нехорошо прищурившись, спрашивает Бур, — например, те из них, когда ты притаскиваешь с улицы взякое зверье?

— Милый, — волнуюсь я, сжимая руки на груди, — но там, понимаешь, такая ситуация… Лелик… Его выбросили! И он жил на помойке! А потом его обижали! А я спасла!

— Заебись, — комментирует уныло Бур, — спасла… А меня от него кто спасет? Ты хоть видишь, кого притащила? Это же помесь волка с буйволом! У него зубы, блять, как у тигра!

— Нет… Он маленький совсем… Я его к ветеринару возила, он говорит, два месяца щенку…

Бур уныло матерится, уже не вслушиваясь в мои оправдания.

И опять курит.