Драконий остров

Дракон показал Дэйну все большие и маленькие чудеса острова, которые находил и собирал годами. Больше всего Дэйна впечатлила скала, целиком усеянная крупными разноцветными бабочками. Их было не меньше сотни, и каждая имела свой цвет.

— Почему их так много?

— Наверное, потому что птиц на острове почти не осталось…

«Из-за тумана, — тут же понял Дэйн. — Они улетали, а вернуться уже не могли».

— Кстати насчет полетов, — осторожно сказал Дэйн. Дракон заинтересовано взглянул на него. — Что ты думаешь на счет… Ну, — нужного слово в голове упорно не находилось.

— Хочешь полетать верхом на драконе? — Лиловые глаза загорелись азартом. — Я сам хотел предложить! Всегда было интересно попробовать.

— До этого никто не летал? — выпалил Дэйн. Это казалось ему невозможным. Но увидев, как померк взгляд дракона, пожалел, что не прикусил язык.

— Им было слишком страшно, — и торопливо добавил: — но я могу их понять.

Дэйн положил руку Дракону на плечо и осторожно сжал. Оно было хрупким, и тощим, таким, каким и должно быть у принца, подумал Дэйн. Его собственные плечи, закаленные тренировкой с мечами, были куда шире. Дэйн постарался вложить в этот жест все ободрение, которое только мог передать.

— Я не боюсь, — уверил он, лукаво сверкнув глазами. — Полетаем?

Следующие полчаса Дэйн слушал, как дракон едва ли не скороговоркой рассказывал, как долго придумывал и конструировал драконье седло. Его голос был полон энтузиазма, казалось, что он захлебывался словами. Дэйн слушал, не перебивая, больше наблюдая и впитывая чужой восторг, нежели действительно улавливая суть слов.

Дэйн восхищался. Будучи проклятым, запертым и отрезанным от мира, тот старался найти в этом небольшом отрезке времени возможность быть счастливым. Хоть на краткий миг, хоть ненадолго.

Старался найти утешение и радость в простых вещах, вроде вкусного завтрака и приятной погоды. Следом за восхищением пришла другая мысль, но разве не правильным путем это было… для каждой жизни?

Дэйн подумал о всех моментах, когда жизнь казалось ему чем-то… тяжким. Сейчас эти мысли казались ему смешными и горькими — но лишь немного. Жаль, что он понял, как хочет жить так поздно, когда времени осталось так мало. Хорошо, что он вообще это понял.

И понял бы, если бы не попал сюда?

Дэйн улыбнулся.

Дракон, заметив это, замолчал.

— Почему ты улыбаешься?

Дэйну показалось, что дракон был в искреннем недоумении. Словно его улыбка была чем-то диковинным, как перевернутая радуга.

— Я просто подумал, что рад нашей встречи.

— Что? — выдохнул дракон и, враз помрачнев, добавил: — Не пытайся, Дэйн… Искусственно вызвать… Чувства так не работают, поверь мне, не трать на это время.

— Я говорю искренне, — Дэйн не удивился. Дракон, после всего, что Дэйн узнал, больше не казался страшным, чужим, не понятным чудовищем. Даже сейчас все его мысли и страхи Дэйн понимал, словно видел их на полотне картины. Потому добавил, чтобы дракон не корил себя, не закапывал в ворохе вины: — Как еще я мог покататься верхом на драконе?

Дракон кивнул, но больше не говорил. В эту минуту казался дворовым псом, которого прежние хозяева не жаловали. Дракон словно боялся, что слова Дэйна были ложью, но хотел, чтобы были правдой.

Когда Дэйн наконец увидел «седло», то не удержался и прыснул от смеха.

— Что? — Дракон казался уязвленным. — Выглядит, конечно, не очень…

Шматы веревок, связанных, кое-как, абсолютно без знания дела, с прикрепленной хлипкой конструкцией, о назначении которой, было сложно догадаться, даже если напрячь воображение.

Дэйн взял ближайший узел, потрепал его, проверяя на прочность и тот, совершенно безвольно развалился в руках. По виду дракона было ясно, что тому то ли неловко, то ли стыдно, из-за неудачного изобретения.

— Ничего, — добродушно подбодрил Дэйн. — Делать такое сложно без подготовки, а тебя как я понял, готовили совсем к другому.

Дэйн вспомнил, как сам только учился вязать с отцом морские узлы, выходив в море. В отличие от отца, Дэйн не был моряком, но жили они на островах, а потому каждый мальчик мог делать простые вещи, и не пропал бы в море, оказавшись на судне, даже в одиночестве.

Отец… при воспоминании об отце у Дэйна внутри что-то болезненно сжалось. Он был единственным, кто не узнал об их плане, и Дэйн не простился, совершенно уверенный, в том, что сможет одолеть чудовище острова.

Теперь возможности не представится, и об этом Дэйн горько жалел.

— В чем дело? — спросил внимательный дракон.

Дэйн махнул головой. Не было смысла тратить время на сожаления. В конце концов, чтобы не произошло, магия дала лишь это время и это мгновение.

— Идею я понял, — сказал Дэйн, перевязав несколько узлов крепче. — А с исполнением я помогу.

Они расположились прямо на полу, провозились около часа. Дэйн довольно быстро сообразил, как и что нужно скрепить, но смотреть, как дракон учиться вязать морские узлы, было слишком увлекательно, и Дэйн не торопился, позволив себе это удовольствие.

В конце концов, дракон это понял.

— Как нехорошо, издеваться над чужой необразованностью, — с деланым возмущением пожурил ящер.