Драконий пир

— Ещё давно, — сказал боярин, — когда твой отец только поссорился с Янку, я завёл себе в Брашове осведомителя, которому регулярно платил, чтобы узнавать новости из-за гор. Я надеялся выслужиться у твоего отца, сообщая ему новости, однако ничего не добился. Сведения, которые я сообщал на советах, не ценились. Да ты и сам это помнишь, ведь ты уже в отрочестве присутствовал на советах и сидел слева от родительского трона.

— Честно говоря, я не помню, что такого ценного ты сообщал, — сказал Влад.

Мане закусил губу, и даже при неверном свете свечи было видно, как он побагровел лицом.

Наконец, боярин совладал с собой и спросил:

— А ты помнишь, что Владислав — не первый проходимец, которого Янку сажал на румынский престол?

— Да, был ещё один, — согласился Влад. — Кажется, того проходимца, который заявлялся к нам до Владислава, называли просто Басараб. Отец прогнал Басараба с помощью войска, которое взял у султана. А затем мне и моему брату Раду пришлось отправиться в Турцию, потому что таким образом мой отец расплатился с султаном за услугу.

Мане Удрище слушал вполуха. Для него в этой истории было важно другое:

— А ты помнишь день, когда твой отец пришёл на совет и сообщил боярам, что получил сведения о Басарабе и о намерениях Янку? Ты ведь присутствовал на том совете.

— Да.

— Твой отец так и сказал, что, дескать, получил сведения, — продолжал Мане. — А ты знаешь, кто сообщил ему эти сведения?

— Кто?

— Я. Но твой отец даже не упомянул об этом. Должно быть, посчитал, что источник не важен, — боярин стал язвительным. — Вот так твой отец ценил мои услуги.

Влад, конечно, понял, к чему ведёт Мане, а боярин продолжал рассказывать:

— Прошло время. И я снова получил от своего осведомителя в Брашове похожие сведения. Я узнал, что Янку снова хочет посадить своего ставленника на румынский престол — на этот раз Владислава. И тогда я подумал...

— О предательстве? — докончил Дракулов сын.

— Нет, — ответил Мане. — Я лишь подумал, что всё повторяется. И я задумался, хочу ли этого. Я пригласил к себе Тудора для беседы и сообщил ему новость, которую получил из-за гор. Да, я решил сначала сообщить ему, а не прямо твоему отцу. Выслужиться я уже не надеялся...

Влад припомнил, как пытался на основе документов из канцелярии, а также слов старого писаря восстановить ход давних событий, и оказалось, что предположения в чём-то верны. Заговор действительно начался с того, что Мане пригласил Тудора в свой дом в Тырговиште, чтобы побеседовать.

— И твой брат Стоян присутствовал там? — спросил Влад.

— Да, — ответил Мане. — Откуда знаешь?

— Догадался.

— А ты умён, — похвалил боярин.

— Мне не нужна лесть предателя, мне нужна правда, — строго произнёс Влад. — Рассказывай, почему именно Тудора вы со Стояном позвали.

— Тудор занимал первое место в совете твоего отца. Если бы Тудор согласился пойти против твоего отца, это означало бы, что согласится большинство бояр, — ответил Мане.

Влад ненадолго задумался, пытаясь сложить в голове последовательность из обрывочных сведений, сложить не сумел и потому спросил:

— А как случилось, что именно ты оказался на первом месте в совете Владислава? Почему не Тудор, если бояре пошли бы за ним?

— Потому что я оказался смелее, чем он. Мы решили договориться с Янку и отправили ему письмо, но на письме была лишь моя печать. В письме было сказано, что я не один, но я единственный обратился к Янку открыто, поэтому и стал первым в совете у Владислава, ставленника Янку. Ведь Янку, когда сам прибыл в Тырговиште, говорил со мной. Именно со мной! А Тудора он и не знал. Янку не смотрел, кто был первый в совете у твоего отца. Янку просто указал на меня Владиславу и назвал меня своим верным слугой. Просто потому, что в конце письма, которое Янку получил ещё до того, как отправился в поход на Тырговиште, стояло моё имя и моя печать. Так я стал первым.

— Что ж, теперь понятно, — задумчиво произнёс Дракулов сын. — Теперь понятно, почему моего отца предал ты. И понятно, как ты на этом выгадал. Но почему моего отца предали остальные бояре? Особенно непонятно, почему Тудор. Ведь при моём отце он занимал первое место в совете.

— А при Владиславе занял второе. Тоже неплохо, — ответил Мане. — Пусть Тудор немного потерял во влиянии, зато стал жить спокойно. И остальные — тоже. Твой отец сам вынудил бояр к предательству. Не слушал увещеваний. Бояре не хотели воевать с Янку, чья рать должна была скоро явиться из-за гор, но твой отец вёл себя так, будто готов пожертвовать всеми своими слугами. Ты ведь знаешь, что оказаться агнцем не слишком приятно? Ты должен был понять это, когда тебя с младшим братом отправили в Турцию.

— Я отправился туда добровольно, чтобы помочь отцу, — сказал Влад, хоть и помнил, что в то время им владели противоречивые чувства.

Мане испытующе посмотрел на собеседника: