Драконий пир

Признание опять не возымело действия. Вернее, возымело, но не то, на которое надеялись побиваемые — теперь и у самого Влада правый кулак зачесался. Однако, нанеся пару хороших ударов, Дракулов сын как будто очнулся от сна и живо вспомнил давнюю брашовскую историю, когда оказался схвачен из-за драки в трактире. Следовало избежать встречи с городской стражей, поэтому Влад велел товарищам немедленно собираться и ехать.

Снег продолжал сыпать, и, наверное, поэтому стража не торопилась, даже если уже знала о происшедшем. Кому охота бегать по улицам в такую погоду, когда на пятьдесят шагов впереди уже ничего не видно!

А может, стражу нарочно попросили не вмешиваться в то, что произойдёт в трактире? К счастью, просившие не могли знать, что просьба в итоге окажется на руку Владу, а не нанятым убийцам.

Влад, Молдовен, Войко, Штефан Турок, Нае и ещё несколько Владовых людей быстро поседлались и выехали на улицу за ворота, а снег всё порошил, так что никто уже не смог бы разглядеть в снежной круговерти, куда направились всадники. Погода, хоть и не располагавшая к путешествиям, помогала Владу, ведь он не собирался уезжать далеко — следовало просто покинуть город и остановиться в одной из окрестных деревень — а сыпавший снег отлично закрывал следы.

"Значит, теперь сам Янош меня боится, раз желает моей смерти, — думал Дракулов сын, уже сидя в седле. — Я хотел, чтобы враги меня боялись, и это исполнилось, но теперь следует проявлять больше осторожности. Так, как когда-то повезло в Брашове, мне уже не повезёт. Мне и теперь очень повезло, что именно сегодня я велел Молдовену говорить вместо меня. А если б я говорил сам? И к тому же я не стал бы брать с собой на двор кувшин. Чем бы я закрылся от первого удара? Я наверняка оказался бы ранен. Хорошо, что так счастливо всё обошлось, но теперь следует поберечься".

* * *

К Мехмеду весть о том, что католики собирают ополчение, пришла своевременно — Влад привёз и сам сообщил, однако султан не изменил своих планов и по-прежнему собирался выступить в поход летом.

— Каждый лишний месяц промедления это лишние пять-шесть тысяч воинов в войске твоих врагов, — увещевал султана Влад, однако на турецкого правителя оказалось невозможно повлиять.

— Раньше весны моя армия не соберётся, — сказал Мехмед, — а весной, пока реки не успокоятся, начинать поход нет смысла.

Крепость Белград, которую собирался осаждать султан, стояла на Дунае и была окружена реками с трёх сторон. По мнению Мехмеда, половодье затруднило бы осаду, и пусть Влад считал, что трудности оказались бы легко преодолимы, убедить "своего повелителя" так и не смог, а ведь желал победы туркам едва ли не больше самих турков.

Судьба христианской Европы не очень заботила Влада в те годы. Лишь позднее он изменил свои воззрения, а в то время очень порадовался бы удачному исходу новой войны Мехмеда, после которой ничто не помешало бы султану пройтись по венгерской земле большим пожаром, оставляющим после себя лишь обугленные остовы домов и чёрную землю, усыпанную серым пеплом.

В те дни Дракулов сын сильно жалел, что не является султаном, а только советником султана, причём таким советником, которого не всегда слушают: "Эх, если бы я сам мог решать, когда турки отправятся в поход!"

Утешением, пусть и слабым, являлось то, что Раду в отличие от султана слушал Влада во все уши, ловил каждое слово. Младший брат просил подробнее рассказать о том, что делается в Трансильвании, и по всему было видно, что Раду очень жалеет, что находится не там, а во дворце:

— Ты столько готовился, столько готовился, брат! Я бы хотел увидеть, как ты всего добьёшься. Так жалко, что султан меня не отпустит к тебе повоевать!

— А с собой на войну он тебя возьмёт? — спросил Влад.

— Ещё не знаю. Не было случая попросить, — ответил младший брат, — но даже если я буду в турецком войске, мы с тобой в следующий раз увидимся лишь осенью, да?

— Да, — со вздохом отвечал Дракулов сын. — Раньше осени я теперь к султану не приеду. У меня слишком много дел с моими людьми.

Видя, как тесно младшему брату в дворцовых покоях, и как Раду рвётся прочь из Эдирне, Влад вспомнил о том, о чём подумывал четыре года назад: "Брата можно украсть, если султан не отпускает. Это не так сложно, как кажется". Идея по-прежнему казалась глупой и безрассудной, и всё же Дракулов сын пожалел, что не исполнил этого раньше — до того, как получил в подарок от Мехмеда невольницу, и до того, как она родила.

Сына, которому не исполнилось ещё и трёх лет, Влад украсть не мог — слишком маленький! — а бросать не хотел. Да и не только в этом было дело, ведь Раду за минувшие годы переменился. В прежние времена младший брат мечтал отправиться к старшему не на время, а насовсем. Младший брат просил "забери меня", а теперь говорил лишь о том, чтобы отправиться "немного повоевать".