Драконий пир

Влад, Войко, Штефан Турок, Буда, Молдовен, Опря и Йова, сидя за столом, на котором стояло остывающее угощение, обсуждали судьбу каждого изменника, и оказался упомянутым даже Мане Удрище.

— Из-за него же всё это началось, — твердил Штефан Турок. — Он подговорил Тудора. Он сжёг моего отца! Да я своими руками его...

— Нет, — твёрдо возразил Влад. — Я обещал простить. И тебе не позволю ничего сделать, потому что обещал для Мане и его родичей спокойную жизнь. Если нарушу слово, чем я лучше предателя? Чем?

— Я о таком не думаю, — Штефан Турок разочарованно потупился. — Я не забочусь о том, чтобы быть лучше других.

— Мане Удрище и его родичей не трогай, — повторил Влад. — И тогда я сдержу слово в отношении тебя тоже — ты станешь главным распорядителем на казни, которая будет.

— Когда? — Турок снова поднял голову.

— Этой зимой. После Рождества. Пусть те, кто погубил моего отца и брата, сами умрут тогда же, когда погубили их.

— Долго ждать, — заметил Штефан Турок.

— Ничего. Мы с тобой ждали десять лет, поэтому несколько месяцев пролетят незаметно, — Влад улыбнулся. — К тому же ты зря думаешь, что забава начнётся только зимой. Она начнётся уже через три дня.

— Да, весело будет, — усмехнулся Молдовен. — Наши гости начнут празднование на пиру, а закончат уже в тёмном подвале.

— Вот и посмотрим, что за лица у них будут, когда они поймут, что к чему, — уже серьёзно ответил Дракулов сын. — Но меня больше беспокоят те, кто может попытаться их вызволить.

— Боярские слуги? — спросил Буда. — Но ведь о них мы уже говорили и всё решили. Или есть ещё что-то, государь?

— Меня беспокоит войско, — сказал Влад. — Ведь та часть, которая раньше подчинялась Владиславу, собрана из боярских слуг и боярских же крестьян. Как бы эти люди не взбунтовались. Не хотелось бы устраивать побоище под стенами города, да и вообще побоища хотелось бы избежать.

— Я думаю, им незачем бунтовать, — спокойно сказал Войко. — Если взбунтуются, то им нужен тот, кого они смогли бы посадить на престол вместо тебя. А кого они посадят? Владислава-младшего? Да кому он надобен! К тому же, прихода турков никто не хочет. Боярские слуги скорее отдадут тебе своих хозяев на расправу, чем станут биться с тобой, а затем ещё и с турками.

Султан сдержал обещание и ещё в начале лета отправил ко двору Владислава, ныне покойного, своих послов с наглым требованием. Турецкие послы заявили ошарашенному Владиславу и всем собравшимся в тронном зале, что Мехмед хочет видеть Влада на румынском троне, а если это не будет выполнено, то румынам следует ждать турецкого набега. Впрочем, это требование казалось не более наглым, чем действия Яноша Гуньяди, считавшего себя вправе сажать на румынский престол своих ставленников.

Теперь Мехмед действовал, как тот венгр, и потому смерть Владислава не очень огорчила наибольшую часть бояр-изменников, не принимавших непосредственного участия в убийстве Владова отца и старшего брата. Изменники, конечно, боялись Влада, но наверняка подумали: "Зато хоть набега не будет". И слуги изменников, кажется, думали так же.

Тем не менее, Дракулов сын был не совсем уверен, что у боярских слуг и крестьян достанет ума не бунтовать:

— А может, они станут надеяться на Яноша Гуньяди? — спросил он.

— Ещё не известно, вернётся ли Янош из Белграда, — сказал Опря, который был старше всех и по опыту знал, что в жизни всё возможно. — Помнится, Янош сбежал с поля боя под Варной и с Косова поля сбежал, а если и в Белграде дело обернулось плохо, сможет ли он сбежать?

По расчётам собравшихся, осада крепости турками должна была уже закончиться, но чем закончилось это дело, никто ещё не знал. Влад и сам с нетерпением ждал сведений.

— На Яноша нашим врагам надеяться нечего, — продолжал Опря. — Если он и может им помочь, то прямо сейчас, а из Белграда нет вестей. Значит, прямо сейчас мы можем его не опасаться, а что буде после, никто не знает.

— А что Владислав-младший? — спросил Дракулов сын. — Замышляет ли он что-нибудь?

— Наши люди говорят, что ничего не замышляет. Поехал в монастырь и горюет, — сказал Молдовен. — А если что-то замыслит, мы узнаем об этом раньше, чем этот юнец успеет задуманное осуществить.

В комнате ненадолго воцарилось молчание, которое нарушил Йова.

— Государь, — начал он, — а позволь мне сказать о том, что имеет отношение к пиру, но на первый взгляд с пиром не связано.

— Говори.

— Есть одна плохая новость, — продолжал Йова.

— И что же стряслось? — насторожился Влад.

— Мы с Опрей обыскали всю канцелярию и не нашли одной очень важной книги, — вздохнул рыжебородый боярин. — В ней записаны все города и сёла в государстве, и указано, сколько и чего с них собирать. Очевидно, Михаил, когда сбежал, забрал эту книгу с собой. И придётся нам составить весь перечень заново, но на это уйдёт много времени. Несколько месяцев, — рыжебородый боярин снова вздохнул. — Ох, и доставил нам хлопот этот Михаил, ведь знал, хитрый вор, что подати надо начинать собирать уже вот-вот. Сентябрь совсем скоро. К сентябрю и даже к октябрю нам новый перечень никак не составить.