Драконий пир

Челядинцы уже хотели разбрестись по двору, как вдруг со стороны главных ворот, по-прежнему запертых, прибежал некий воин и доложил:

— Государь, там толпа.

— Что за толпа?

— С факелами. Я стоял на башне и увидел, как по улице к нам, к нашим воротам идёт толпа.

Прежде, чем он это договорил, раздался громкий стук в главные ворота.

Государев двор был обнесён двойным кольцом высокого частокола. Ворота, в которые кто-то стучался, находились, конечно, на внешнем кольце, то есть достаточно далеко от Влада, стоявшего сейчас в самом центре кольцевых укреплений, но стук всё равно был хорошо слышен — удары гулко ухали в тишине ночи.

— Кого там ещё принесло? — раздражённо процедил сквозь зубы Штефан Турок.

— Горожане? — удивился Влад.

— Больше некому, — сказал Войко. — Городские ворота заперты. Войско ночует снаружи городских стен. Значит, к нам пришли не боярские слуги, которые в войске, и не твоё войско, государь, а жители Тырговиште. Не думаю, что кто-то открыл городские ворота и впустил войско.

— Сколько людей ты видел на улице? — спросил Влад у воина, прибежавшего с докладом.

— Сотни две.

— Не больше?

— Нет, не больше, — уверенно произнёс воин. — Я видел и начало, и хвост этой толпы. Они шли по улице.

— А другие улицы наполнялись людьми?

— Нет, — проговорил воин, но уже менее уверенно.

— Взойди снова на башню, ещё раз посмотри и сразу доложи, — сказал Влад.

Меж тем настойчивый стук в ворота продолжался, но Дракулов сын не намеревался открывать, пока не убедится, что за воротами не воины из боярских дружин.

Три дня назад, обговаривая всё, что может случиться, Влад, Войко, Штефан Турок, Буда, Молдовен, Опря и Йова допускали, что боярские люди, находившиеся в войске, могут оказаться в городе и попытаться вызволить своих хозяев, однако княжеский двор сам по себе был крепостью и вполне мог выдержать длительную осаду. Провизии и воды хватило бы.

Провизию сюда привезли для пира, но на самом деле не только для пира. Запас воды имелся достаточный. Это вина для своих гостей Дракулов сын не жалел, а воду берёг на всякий случай.

— Что случилось? Кто там ломится? — спросил Молдовен, прибежавший во двор во главе с тремя десятками вооружённых воинов.

— Ещё не знаю. Сейчас поймём, — ответил Влад.

Наконец, прибежал тот воин, которого он отправил посмотреть. Даже при неверном свете факела было видно, что воин страшно растерян:

— Государь, там... — он не находил слов.

— Что? — встревожился Дракулов сын. — Сколько людей?

— Две сотни, но...

— Всё те же две сотни?

— Да.

— А на соседних улицах что?

— Почти пусто.

— Почти?

— Может, полтора десятка человек. Тоже идут к нашим воротам.

— И никого больше ты не видел? Никаких толп на дальних улицах? Никого, похожего на воинов?

— Нет. И у наших ворот не воины собрались.

— А что ж ты тогда так растерян? — Дракулов сын улыбнулся и с выражением крайнего довольства оглядел Войку, Буду, Штефана Турка и Молдовена. — Выходит, горожане оказались смелее, чем мы думали. Я и сам был уверен, что наш народ, услышав, как мы тут чиним расправу, спрячется по домам. А народ к моим воротам явился. Смелый народ. Таким народом мне хочется править.

Воин, прибежавший с докладом, наконец, подобрал слова:

— Государь, там владыка к нам пришёл. Владыка Макарий. И с ним священники. И с ними горожане. Это они стучат и не уйдут, пока их не впустят.

Теперь уже Влад лишился дара речи и только крякнул, оглядев двор, заваленный трупами перебитой боярской челяди.

— Убрать всё это быстро мы никак не успеем, — сказал Штефан Турок.

— Так, ладно, — наконец пробормотал Дракулов сын, — Сюда мы владыку впустим, но дальше двора — ни-ни. Наших пленников владыке отдавать нельзя. Пусть хоть отлучением грозит, но мы никого не отдадим.

Войко, стоя рядом, не произнёс ни слова, но Влад помнил о разговоре восьмилетней давности, состоявшемся недалеко отсюда, возле озера с форелью, когда Войко уговаривал своего господина простить всех врагов и не устраивать казнь. Вот почему Дракулов сын теперь сказал этому своему слуге, да и всем остальным заодно:

— Дело тут не в моей мести. Если бояр отпустить, по всей стране начнётся такая кровавая смута, которую Макарий и представить себе не может. Им движут добрые побуждения, но он не знает, что случится от его доброты.

Далее по указанию Влада все, как могли, приготовились к приёму владыки. Все бояре, которые до этого прятались в личных княжеских покоях, вышли во двор. Они, конечно, ужаснулись количеству мёртвых тел, но всё же проявили стойкость, подавая пример своим перепуганным челядинцам.

Во двор вывели и дворцовых слуг. "Чем больше живых будет во дворе, тем меньше страха станут вызывать мертвецы", — решил Влад, но боярина Миклие не стал тащить во двор, потому что этот человек непременно начал бы плакать и мешать беседе своего господина с митрополитом.