Драконий пир

"Отберут?"

"Да. Чтобы вручить тем, кто поддержит нового государя".

"Ты зря так беспокоишься, — наверное, ответил Тудор. — Вспомни, что было не так давно. Янку отобрал трон у нашего государя, но наш государь всё вернул себе с помощью султана. Вернёт и на этот раз".

"Да, я помню, как было, — конечно, отвечал Мане. — Помню, как мы жили при том государе, которого поставил Янку. Я лишился своего имения возле Тырговиште. И у тебя тоже отобрали многое. Ты помнишь?"

"Когда наш государь вернулся с турецким войском, ты получил всё обратно. И я тоже вновь обрёл потерянное", — должен был сказать Тудор, а Мане не мог не твердить своё:

"Да, но я потерпел многие убытки. Я лишился доходов, которые мог бы получить по осени. Оброк собрал временный владелец. Да и дом мой оказался разорён. Мне пришлось всё восстанавливать. А тебе?"

"Убытков я не избежал, согласен".

"Так и впредь не избежишь, — должен был говорить Мане. — Янку не оставит нас в покое. Он снова придёт, поставит некоего своего ставленника, а после придут турки и возвратят трон нашему государю, а затем опять придёт Янку воевать с нами, и так без конца. Янку — упорный человек, а вот у султана много других забот, кроме как помогать нашему государю. Что если однажды султан не захочет помочь? Мы лишимся всего, если раньше не сгинем в бесполезной битве, которую затеет наш государь этой зимой. Рано или поздно мы сгинем или разоримся. Ты хочешь этого?"

"Никто не хочет, — конечно, ответил Тудор, — но я верю в разум нашего государя. Завтра на совете ты скажешь, что Янку собирает войско, а если ты не скажешь, то я сам скажу".

"Что ж... скажу, и посмотрим, что будет, — конечно, согласился Мане. — Надеюсь, наш государь не станет отдавать губительных повелений".

Мане оказался хитрым человеком. Он знал, как поступит отец, заботящийся о своих сыновьях, отданных в заложники. Мане знал, что отец Влада решит сразиться с Яношем, а после того, как на совете были отданы "губительные повеления", хитрый Мане, разумеется, говорил с Тудором снова, и на этот раз Тудор был согласен, что надо что-то предпринять. "Поддался предателю и тоже стал предателем!" — думал Влад.

Выдуманное походило на правду, но тратить время на выдумки новому хозяину дворца больше не хотелось. Он поднялся с кровати, натянул турецкие шаровары, надел поверх белой исподней рубахи длинный турецкий халат, сунул ноги в турецкие домашние туфли и вышел в соседнюю комнату, где спали трое слуг.

Слуги, разумеется, тут же проснулись, вскочили со своих постелей, сонно моргая, но старались принять бодрый вид.

— Позовите писаря Калчо, — сказал Влад.

— Что-то случилось, господин?

— Нет.

Влад понимал, что заниматься государственными делами предпочтительнее днём, а не ночью, но надежды заснуть уже не было, поэтому потратить следующие несколько часов на хождение из угла в угол и на пустые рассуждения казалось жалко.

— Предупредите писаря, что сейчас мы будем составлять ответ на письмо в Брашов. Я придумал складный красивый ответ и хочу изложить всё на бумаге, пока не забыл.

* * *

Сон, виденный в первую ночь во дворце, наверняка был предзнаменованием, но жизнь совсем не походила на то, что было явлено. К примеру, ни город, ни дворец не остались пусты.

Прошла пара дней, и вот жители Тырговиште перестали бояться. Влад встречал на улице всё больше людей, которые почтительно кланялись, давали дорогу. Во дворец вслед за Нае стали возвращаться слуги, а затем начали приезжать бояре, которых Владислав по разным причинам не захотел к себе приблизить, так что в тронном зале очень скоро не осталось ни одного свободного места.

Лишь священник дворцового храма по-прежнему отсутствовал, поэтому новый хозяин дворца оказался вынужден ездить к обедне в митрополичий собор, но и это в итоге обернулось к лучшему — в соборе вдруг объявился митрополит, который в воскресенье сам совершал службу.

После её окончания некий дьякон передал Владу устное приглашение явиться "к владыке", то есть в митрополичьи палаты, которые находились совсем недалеко — на другой стороне городской площади.

Пришлось вместе с дьяконом пешком пересечь площадь, затем — двор митрополичьих палат, подняться на крыльцо, а в палатах, напустив на себя скромный вид, вежливо говорить с седобородым старцем, который был облачён в чёрные монашеские одежды и восседал в резном кресле.

С этим человеком Влад не был знаком. Четыре года назад, когда румынских княжичей провожали в Турцию, благословение в дальнюю дорогу давал другой митрополит. Про нынешнего Влад знал только то, что этот помазывал Владислава на трон. Теперь же старик был совсем не прочь провести обряд для нового правителя, если от этого будет выгода церкви. "Владыке тоже нет дела до того, законный ли государь носит корону", — подумал Влад, и эта мысль очень мешала обращаться к митрополиту почтительно.

Всё же пришлось сдержаться, и сдержанность была вознаграждена. Через неделю Влад прошёл церемонию помазания в том же соборе на площади и, окружённый боярами, торжественно проследовал во дворец, чтобы сесть на трон.