Драконов бастард

— Их тысячу лет не видели!

— Их? Вы хотя бы помните, что они такое? Готов поспорить, что нет.

Орза пристукнула посохом по каменному полу, и Тобиус ощутил касание мороза у себя на щеке. Пришлось немедленно сменить тон — все же не с равным он говорил, а с колдуньей более опытной и сильной.

— У этого полутрупа на ноге пальцы с перепонкой, — заметила она.

— Бывает. У меня вот кошачьи глаза. Дар порой накладывает отпечаток.

— Он — оборотень!

— Возможно…

— Оборотень! Для него смерть милосерднее жизни!

— Опять! Это уже не вам решать, почтенная Орза, — твердо проговорил южанин. — Он — маг Академии, и он будет жить либо умрет по воле наших старшин, а уж они-то никогда не спустят вам такого «милосердия».

Старуха громко хмыкнула и поковыляла к трону, будто предчувствовала появление конани. Йофрид вошла в зал решительным быстрым шагом, облаченная в песцовые шубы и куртку из бельковых шкурок[50] тончайшей выделки. На стройной талии ее звенел пояс, набранный из серебряных колец и медальонов, на нем висели ножны с мечом. Тонкая золотая диадема с голубоватым камнем перехватывала волнистые кудри на лбу конани, часть волос она заплела в две косы, которые покоились на высокой груди.

— Итак?

— Он убил зверя, — проворчала волшебница.

— Он? Правда? Может быть…

— Это он. Все остальные подохли.

— Может, хоть кто-нибудь остался? — Полные губы девы-воительницы капризно покривились. — Орза, посмотри, какой он худой!

— Доходимец и заморыш, да, но он не со Стигги и не с Эриге. А еще маг. Это отпугнет остальных.

Тобиус ощутил, что происходит нечто очень неправильное, опасное, что-то, что касается его, но без его ведома или дозволения. Он решил, что нужно немедленно вмешаться.

— Госпожа моя, позвольте заметить, что…

— Тебе не разрешали говорить!

— Прошу прощения.

— Встань, когда я к тебе обращаюсь!

— Может, и реверанс для вас изобразить?

— Что ты сказал?

— У меня на руках едва живой собрат, я дико устал, мне все еще холодно, я голоден, и я не понимаю, почему я должен стоять! Я — магистр! Какого ахога я должен стоять перед хозяйкой какого-то Господом забытого куска земли, промерзлого, полупустого, враждебного всему человеческому?! Укроти свой пыл, погонщица диких баб, пока я не укоротил тебя сам на длину одной головы!

Дурная кровь прилила к его лицу, проявив темные дорожки вен, губы и кожа вокруг глаз почернели, а руки волшебника сжались на древке посоха.

— Не обращай внимания, госпожа, с цивилами[51] такое случается. Они подвержены злобе и ненависти и могут становиться вот такими, как этот юнец, копят в себе, копят, а потом весь этот гной прорывается наружу потоком грязных слов и злых деяний. Сейчас отхлынет, и он снова превратится в учтивую тряпку.

— Не зли меня, старуха, а не то я твою древнюю тушку на раз выпотрошу, кожу вывешу сушиться, а все остальное скормлю собакам!

Приступ закончился так же внезапно, как начался, и Тобиус приложил ладонь к вспотевшему лбу.

— Он в себе? — спросила Йофрид.

— Теперь да.

— Тогда не будем медлить. — Величественная дева-воительница поднялась с трона. — Ликуй, герой, ты вскоре получишь свою награду!

— Какую еще…

— Награду, обещанную тому, кто одолеет чудовище! Ты единственный, кто выжил, увы!

— Но… я действовал безвозмездно, как и было оговорено!

— Орза, он что, совсем ничего не понимает?

— Похоже на то.

— Объясни ему. — Конани со вздохом плюхнулась обратно и стала скучающе накручивать рыжие локоны на палец, смотря куда-то в сторону.

— Несколько лет назад, — старуха подползла к Тобиусу, — чудовище впервые напало на наши западные поселения. Мы многих потеряли, пытаясь убить его. Я не смогла этого сделать. Положение было печальным, но прозорливый и острый ум даже из такого может извлечь пользу. Мы решили, что тварь послужит нам. По сложившейся традиции к конани постоянно сватались женихи с Черепа Дракона и Рога Дракона. Это было очень утомительно и совсем нежелательно. Просто так отказывать им конани тоже не имела права, и мы решили…

— Скармливать женихов чудовищу под предлогом совершения подвига, пока у них не пропадет охота, я уже понял.

— Или же пока не найдется кто-то достаточно сильный, кто избавит Ору от этого проклятия. Мы думали, что этим «кем-то» станет Балахас Ердевинд или, на худой конец, Монго Бусхенглаф. Оба великие воители и славные герои…

— И вам не стыдно? Вы убивали невинных людей, чтобы…

— Ой, да заткнись ты, дурак, — ухмыльнулась старуха, — большинство из этих «невинных» были отъявленными головорезами, убийцами, преступниками и авантюристами. Думаю, на юге лишь порадовались тому, что эти отбросы не вернутся обратно. Другое дело Монго и Балахас, у них осталось много влиятельной родни.

Тобиус скрипнул зубами и подумал, что стоило бы рассказать этим дурным бабам, что за тварь заползала в эти стены и кто мог стать новым конаном Оры. Зло притягивает зло, каждый злой поступок должен быть наказан, и возможно, кромараг, надевший корону, — это как раз то, чего они заслуживали…

— Но так вышло, что героем оказался ты, о тщедушный южный волшебник!

— Я не…