Драконы

Император всех гномов Ахтамар-Ксай уже долгое время не вставал с кровати. Гибель его второго сына Арес-Ксая подкосила здоровье старого гнома. Его тело оказалось практически парализованным. Только при помощи магии он еще мог двигать руками и головой. Ни ходить, ни летать Ахтамар больше не мог. Он приказал перенести свою постель в большой зеркальный зал. Теперь он правил империей отсюда. Здесь было все, что ему нужно. Зеркала для связи с верховными миссирами и рельефная карта Реального мира. За последние месяцы количество зеркал занавешенных шелковым саваном резко увеличилось. Люди разгромили добрую половину кланов, обратив их в бегство. Улицы Гадеса были переполнены гномами. Все дворцы, школы и храмы были отданы под госпитали. Менди трудились в них не покладая рук все дни и ночи напролет. Они с легкостью могли бы излечить раны от стрел, или меча. Но тела гномов были поражены человеческой магией. Она будто яд отравляла их кровь и разъедала их плоть. Простородные гномы были вынуждены жить прямо на улицах столицы. Домов не хватало даже для АкХанов и Ксаев. Вокруг города были разбиты тренировочные лагеря, в которых обучались новобранцы. Всех рабов в Гадесе убили в порыве гнева и ярости. Теперь город некому было убирать. Его улицы погрязли в грязи и мусоре. Вода в фонтанах протухла, и ее зловоние наполняло некогда прекрасный город. Сады и кустарники никто не подстригал. Из красивейших деревьев торчали сухие ветки напоминающие шрамы. Город голодал. Гномы убивали друг друга ради краюхи хлеба. Ситуация часто выходила из-под контроля жандармерии. Бунты стали обычным делом. Тюрьмы были итак переполнены. Разбойников насильно сгоняли в армию и практически сразу же отправляли на передовую. Ахтамар приказал ввести телесные наказания вместо арестов. Но по большому счету это так и не успокоило гномов. Некоторые беженцы уходили на восток в опасные Дальние Пустоши, или переправлялись через Кайлас и расселялись в Таежных лесах. Панические настроения царили в головах не только простородных, но и благородных гномов. Многие начали призывать к исходу в Высокие Горы Севера. Но Ахтамар-Ксай жестко подавлял их. Не выходя их зеркального зала, он внимательно следил за тем, как развиваются события на фронтах. Рельефная карта всегда была в движении. Фишки, как гномов, так и людей постоянно двигались по ней, показывая императору истинную картину. Над захваченными городами и деревнями появлялись флаги Адоная. Кроваво-красная черта рассекала карту с севера на юг, являя собой новую границу империи. Двигались по карте и золотые фишки его сыновей. К превеликому горю императора, теперь их было лишь пять. Фишку Арес-Ксая Ахтамар повесил себе на грудь. Он хотел присоединить к ней и фишку Гимли, но Зар-Ксай отговорил его. Она сиротливо покоилась без движения в Омниусе на побережье долины Уссури. Именно там последний раз видели Гимли-Ксая живым. Фишка Рамоса в окружении серебряных и бронзовых медленно двигалась на восток, оставляя людям Зеленые Равнины. Некрос перемещался вдоль границы Ближних пустошей, охраняя их от вторжения Адоная. Гектор постоянно крутился по Холмогорам. А вот фишка Тилора вела себя очень странно. Она поднялась к Священному Заснеженному храму Менди и там преобразилась. Ее покрыл черный крест. Это могло означать только одно. Высшие Менди, наконец-то согласились с предложением Ахтамара, и посвятили его сына в верховные хранители. Но сделали они это слишком поздно. Если бы они прониклись его идеями тогда на Великом соборе. Тогда не было бы восстания Адоная. Не было бы этой кровопролитной войны. Ахтамар хотел разделить империю на шесть уделов. Во главе каждого должен был стать его сын в сане верховного хранителя. Тогда бы они уберегли кланы от истребления. Но сейчас было уже слишком поздно. Ахтамар не знал радоваться ему посвящению Тилора, или нет. Сейчас он носит титул Ксай-Менди, но его последователи будет именоваться Тилорами. Это увековечит его имя. Но вопрос в том, будут ли они. Будут ли те, кто будет помнить его? Если люди победят, то память гномов исчезнет вместе с ними. Но не только это беспокоило императора. Фишка Тилора начала метаться по Реальному миру. Перемещаясь между Священными храмами за долю секунды, она вводила императора в ступор. Ахтамар не успевал следить за ней. Вот только он был в Морском храме, как уже его фишка появилась в Речном. Еще мгновение и она стоит у Малахитового храма. Значит, Менди сделали все по-своему. Он не хранитель империи, но хранитель храмов. Но, так или иначе, теперь Тилор выше самого Ахтамара и почтенный старец обязан склонять пред ними голову и целовать его руку. Размышления о новом статусе Тилора были прерваны начавшимся боем в Холмогорах. Ахтамар внимательно смотрел как Гектор самоотверженно отражает атаки Адоная. Император знал, что его сыну не суждено победить в этой схватке. Гектор был обречен на поражение еще до начала битвы. Единственное что волновало Ахтамара, сможет ли его сын выжить в этой битве. Через несколько дней битва завершилась и Ахтамар с улыбкой на лице наблюдал, как золотая фишка Гектор-Ксая в окружении прочих двигается на восток через Южный Тартарас в направлении столицы. Значит, Гектор выжил. Как отец Ахтамар был рад, но как император был огорчен очередным поражением. Как только Гектор покинул Холмогоры, заскрипела дверь зеркального зала.