Драконы бумажной горы (СИ)

Чародейка помогала им в поисках. Вместе с бумажными драконами она бродила по заснеженным лесам, пытаясь найти место, куда упали обломки посоха. Их надлежало уничтожить — хоть Повелитель Метели исчез, даже обломки посоха обладали определенным могуществом, а вокруг горы хватало желающих воспользоваться им по своему усмотрению.

Бумажные драконы отправлялись в опасные вылазки. Предполагая, что Повелитель Метели мог выжить и забрать обломки посоха, они пролетали даже над топями Морроу-Крик. Болотные ведьмы были не рады такому вмешательству, и драконы нередко возвращались к чародейке ранеными. Она заботливо склеивала их бумажные крылья, исцеляла, подпитывала своей магией, чтобы драконы и дальше могли летать.

И все же человеческий век короток. Даже магия не уберегла чародейку от старости и болезней.

Незадолго до своей смерти она начала на вершине горы строительство дома, куда могли бы возвращаться драконы. Этот дом не мог сравниться с их величественными горными залами, но времена величия и гордыни давно прошли.

Когда же чародейка скончалась, ее потомки продолжили беречь бумажных драконов и отстраивать дом. Передавали они друг другу и первое правило дома: «Здесь не место для ссор. Злость, обиду, горечь — все оставляй позади, когда ступаешь на Бумажную гору». Это была вынужденная мера, ведь негативные эмоции могли вернуть Повелителю Метели утраченные силы.

Так и повелось, что в этом доме испокон веков жили чародеи.

И вот однажды в дом на горе приехала юная чародейка по имени Мирослава. Мира. Ее мать скончалась, не успев передать дочери знаний ни о ее магическом таланте, ни о тайне Бумажной горы — к тому моменту Повелитель Метели, который не объявлялся уже много лет, даже для семьи чародеев превратился не более чем в страшилку перед сном.

Мира приехала в этот дом сразу после похорон. Она горевала по матери, чувствовала себя брошенной и одинокой. Ощутив ее боль, столь искреннюю и сильную, Повелитель Метели выполз из темных пещер, в которых он прятался. Негативные эмоции Миры помогли ему восстановить часть сил, и Повелитель Метели отправился на поиски обломков посоха.

Один из обломков он отыскал сразу — неразрывно связанный с момента своего возникновения с посохом, он сумел ощутить его угасающую силу. Во время битвы с драконами обломок посоха упал в глубокую горную пещеру, которая стала для Повелителя Метели логовом. Там он собирал силы, чтобы отыскать второй обломок, восстановить посох и уничтожить с его помощью ель у чародейского дома, которая все эти годы служила источником жизненной силы бумажных драконов.

Бумажные драконы узнали о его планах: несмотря на смерть прошлой чародейки, они не переставали облетать окрестности горы и сразу заметили, как порожденное злобой существо рыщет в округе.

В тот же день бумажные драконы предстали перед новой чародейкой и, посвятив ее в тайны горы, заключили с ней союз.

Я, Авзельгуголерьефор, первым присягнул ей на верность и дал обещание, что мы одолеем Повелителя Метели вместе. Мира была совсем неопытна. Она не знала ни одного заклятия и не владела своим магическим даром, но была упрямой, сообразительной и к тому же очень храброй. Не страшась неизвестности, она вступила в бой с Повелителем Метели, и мы, бумажные драконы, сражались бок о бок с ней.

Что было дальше, мне неведомо. В той битве, развернувшейся у ели во дворе, я был тяжело ранен — магия Повелителя Метели разорвала мое крыло. Я помню лишь, как Мира принесла меня сюда, на чердак… И после этого я на долгие годы погрузился в сон.

Когда Гуго закончил свой рассказ, ребята еще некоторое время сидели молча, пытаясь осознать услышанное. Информации оказалось так много, что Люмин потребовалось потереть виски в тщетной попытке разложить ее по мысленным полочкам.

— Моя прабабушка не сумела тебя вылечить, — сказал Чайльд. — Но она очень пыталась. И, должно быть, до конца жизни ждала, когда ты проснешься.

Он указал на желтый пластырь, и Гуго, повернув голову, изучил его с таким видом, словно пластырь был величайшим сокровищем — или артефактом чародейки.

— Да, это… Это очень на нее похоже, — с горечью в голосе признал Гуго.

Чайльд опустил взгляд.

— Выходит, Винсент Смоллвуд ошибочно посчитал, будто драконы замышляют что-то против людей, и создал Повелителя Метели — существо, которое до сих пор живет на горе, — заключил Итэр. — Но как же так вышло, что оно обрело силы именно сейчас?

— Вы правда задаетесь этим вопросом, юнцы? — рассвирепел дракон. — Святые поджилки Варьефора! Да даже я пробудился от многолетнего сна!

Люмин скрестила руки на груди.

— «Здесь не место для ссор. Злость, обиду, горечь — все оставляй позади, когда ступаешь на Бумажную гору», — припомнила она слова Гуго. — Мы нарушили первое правило этого дома.

— Верно, — поддержал Кадзуха. — Вспомните: первый раз Повелитель Метели появился сразу после того, как мы начали ругаться из-за «Священного призыва семерых».

Чайльд нахмурился, обдумывая его слова.