Дракула

— Откуда я узнала, месье? После стольких лет? Признаков слишком много, а я не совсем невежественна по этой части.

Я угрюмо молчал, и она продолжала:

— Начнем с того, что ваша мертвенная бледность говорит сама за себя. Когда вы однажды поцеловали мою руку, меня буквально пронзило холодом. Ваше нежелание использовать одну и ту же шлюху дважды тоже заставило меня насторожиться. К тому же вы настояли на том, чтобы в вашей комнате не было никаких украшений — вероятно, опасались встретить там распятие или картину на религиозную тему. А когда я заметила, что на шеях, грудях и запястьях девочек, имевших с вами дело, остаются крошечные шрамы, сомнений не осталось. Кстати, неужели вы думаете, что являетесь единственным немертвым в Париже?

— Что вы хотите сказать?

Я невольно подался вперед, рискуя коснуться распятия, которое виделось мне раскаленным добела.

— Один из моих постоянных клиентов принадлежит к тому же племени, что и вы, месье, — заявила мадам. — Он несколько раз приводил ко мне гостей и выразил желание поговорить с вами. Сейчас он здесь, в моем будуаре. Я оставлю вас. Вы можете всецело доверять моему умению хранить чужие тайны. Тот, другой, посещает меня гораздо дольше, чем вы, и у него никогда не было причин для недовольства. Распятие я держу в столе на тот случай, если он вдруг забудется.

В прежние времена мне доводилось слышать о Носферату, которые превращают людей в рабов, удерживая их в подчинении обещаниями грядущего бессмертия. Сам я никогда подобными вещами не занимался, ибо уверен, что представители человеческого рода при любых обстоятельствах не заслуживают доверия. Сумасшедший Ренфилд — единственное исключение из правила. К тому же этот простофиля стал для меня всего лишь средством достижения цели, а не слугой, и уж тем более не доверенным лицом.

Я уставился на мадам и не отводил взгляд до тех пор, пока не заметил, что она близка к обмороку. Тогда я едва заметно кивнул. Она повернулась, постучала в дверь будуара и, не глядя на меня, выскользнула прочь.

Дверь будуара открылась, и на пороге возникла высокая фигура. Полагаю, чувства, сходные с теми, что я испытал в тот момент, человек испытывает, глядя на себя в зеркало. Стоявший передо мной незнакомец был высок ростом и худощав, с орлиным носом и пронзительным взглядом, а приоткрытые сочные пунцовые губы позволяли разглядеть острые зубы. Его длинные, до плеч, волосы, маленькие усики и аккуратную вандейковскую бородку седина окрасила в серо-стальной цвет. Однако были меж нами и отличия. Я неизменно хожу в черном, а незнакомец щеголял в белоснежной гофрированной манишке, смокинге и малиновых брюках. В том, что передо мной истинный Носферату, можно было не сомневаться.

— Добрый вечер.

Он склонил голову в легком поклоне, принятом среди равных:

— Насколько мне известно, вы предпочитаете вымышленное имя. Как прикажете к вам обращаться?

Я поклонился в ответ:

— Я — Влад Дракула, князь Валахии.

— О, я много о вас слышал. Знакомство с вами — большая честь для меня, граф Дракула. До меня доходили слухи о том, что вы прекратили свое существование, но я не принимал их на веру. Измышления человеческой хитрости бессильны одержать над вами победу. — Он слегка раздвинул губы в улыбке. — Что до меня, то мое имя… Скажем так, в прошлой жизни я был известен под именем Арман Жан дю Плесси, кардинал Ришелье.

— Кто бы мог подумать… — пробормотал я. — В своем тщеславии я воображал, что помимо меня самого к племени немертвых принадлежат только мои отпрыски, а все иные уничтожены.

Ришелье указал на кресло, почтительно подождал, пока я сяду, и лишь после этого уселся сам.

— Тем не менее вы не одиноки, хотя нас не много, — продолжал он. — Я поддерживаю постоянную переписку с прочими. В прежней жизни все они принадлежали к сильным мира сего. Вы избрали отшельничество, отгородившись от мира стенами своей трансильванской цитадели. Большинство же из нас находилось в гуще событий, верша судьбы европейских наций. В течение нескольких последних лет мы следим за вашими передвижениями по свету и восхищаемся вашей скрытностью.

— Кто они, эти прочие, о которых вы говорите, и сколько их? — осведомился я.

— Всего шесть или семь, хотя мы ведем поиски себе подобных. Тот, кто желает войти в наш круг, должен обладать выдающимися качествами и превосходной родословной. Хотя мы не знали вашего подлинного имени, ваше поведение и манеры неопровержимо свидетельствовали о том, что вы принадлежите к знатному роду. Немертвых, принадлежащих к низким сословиям, мы уничтожаем без всякого сожаления. Такие, впрочем, встречаются весьма редко. Вы хотели знать, кто образует наш тесный круг. В Италии это Борджиа, Родриго и Чезаре, в Германии — мой современник Валленштайн Богемский, в России — Борис Годунов, в Испании — Торквемада. Ну, и еще кое-кто, — добавил он с угрюмой улыбкой. — Теперь вы сами видите, что, будучи людьми, все мы соединяли в себе вельмож, политиков, воинов и религиозных вождей. Я часто задаюсь вопросом: почему нам был ниспослан дар бессмертия?