Дракула

С определенного ракурса замок казался древней цитаделью, самым подходящим обиталищем для предводителя вампиров. Но стоило сделать несколько шагов по тропе, он превращался в пустую скорлупу, подпираемую деревянными брусьями. Сооружение из крашеных досок и камней.

Если Малютки Мейнстера все еще скрывались в лесах, они могли воспрянуть духом, увидев этот великолепный замок. Наверняка он помог бы им сплотиться. Кейт, напевая «Бумажную луну», представляла себе вампиров, которые стремятся в этот горный край, чтобы увидеть поддельный замок и своего повелителя, который на самом деле всего лишь актер с размалеванным лицом.

Около ворот суетился охранник, снимая слой паутины с решеток при помощи приспособления, похожего на пистолет. Рядом на земле стояли клетки с хищниками, которых вскоре предстояло выпустить. На горном склоне виднелись бесчисленные колья с укрепленными наверху велосипедными седлами, на которых актерам массовки предстояло изображать обреченных на медленную мучительную смерть.

Это была великолепная фальшивка.

Фрэнсис, опираясь на посох, раздавал на все стороны распоряжение и приказы. Ион — Джон, его верный Ренфилд, как всегда, был рядом со своим маэстро.

— Орсон Уэллс сказал, это лучшая игрушечная железная дорога, о какой только может мечтать мальчик, — изрек Фрэнсис.

Ион, скорее всего, и понятия не имел, кто такой Орсон Уэллс.

— Но в конце концов все это вышло ему боком, — завершил Фрэнсис свою загадочную тираду.

В кармане жакета Кейт нащупала пластмассовые клыки, которые остались у нее после вечеринки, посвященной сотому дню съемок. Теперь приближался двухсотый день.

Она щелкнула игрушечными зубами, как кастаньетами, ощущая, как здесь, в холодном и разреженном горном воздухе, ею овладевает странное легкомыслие.

Приятным контральто она промурлыкала: «Это мир Барнума и Бейли, такой фальшивый, как и нужно, но в него невозможно поверить, если ты не веришь в меня». Когда Кейт пела, голос выдавал ее ирландское происхождение гораздо сильнее, чем когда она говорила.

Харкер подходит к воротам замка. Вестенра и Мюррей следуют за ним на небольшом расстоянии.

Молчаливая толпа цыган расступается, пропуская англичан. Харкер замечает ожерелья из человеческих и волчьих зубов, красные глаза, хищные клыки, перепончатые крылья летучих мышей, спрятанные в широких рукавах, и поросшие шерстью босые ноги, вцепившиеся когтями в каменистую землю. Все это секеи, дети Дракулы.

Во внутреннем дворе армадилл обнюхивает свежесрубленные человеческие головы. Запах гниения ударяет Харкеру в ноздри, но он пытается скрыть тошноту. Мюррей и Вестенра громогласно стонут и жалуются. Оба они сжимают в руках большие распятия.

От толпы отделяется какой-то человек, похожий на крысу.

Ренфилд: Вы англичанин? Я англичанин. Ренфилд, к вашим услугам.

Он пожимает Харкеру руку, потом заключает его в объятия. Взгляд у него испуганный и безумный.

Ренфилд: Повелитель ждет вас. Вы знаете, я страдаю умственным расстройством. Так называемой зоофагией. Поедаю мух. Пауков. Птиц, если мне удается их поймать. Это все кровь. Кровь несет в себе жизнь, как говорит книга. Хозяин понимает это. Дракула. Он знал, что вы придете. Ему известно все. Он воин-поэт в классическом смысле. Его посещают видения. Вы сами все увидите и поймете. Он живет на земле уже много веков. Его мудрость многократно превосходит человеческую, превосходит все, что мы способны вообразить. Не знаю, как лучше объяснить вам. Он обещал мне много жизней. Много, очень много. Иногда по утрам он подкрадывается ко мне, когда я бреюсь, и разбивает мое зеркало. Эту мерзкую игрушку человеческого тщеславия. В его жилах течет кровь Аттилы. Он повелитель.

Ренфилд ловит насекомое, ползающее по сюртуку Вестенра, и отправляет его в рот.

Ренфилд: Я знаю, что вас тревожит. Головы. Отрубленные головы. Но это вынужденная мера. Это единственный язык, который они понимают. Он не любит подобных вещей, но понимает, что иначе нельзя. Он знает правду. Крысы! Он знает, откуда приходят крысы. Иногда он говорит: «Они кусают собак, убивают кошек и младенцев в колыбели, они пожирают сыр в кадках и суп в горшках».

Харкер, не обращая внимания на этот бессвязный лепет, пересекает двор. Клочья тумана извиваются под его подошвами.

В дверном проеме вырастает огромная фигура. Лунные блики сверкают на огромной лысой голове. Тяжелые челюсти раздвигаются в угрюмой улыбке, обнажающей желтые зубы размером с человеческий палец.

Харкер замирает на месте.

Раскатистый голос грохочет.

Дракула: Я — Дракула.

Поначалу Фрэнсис воображал Дракулу в виде обтянутого кожей скелета, иссохшего, пустоглазого, готового вот-вот рассыпаться в прах. Когда на съемки прибыл Брандо, который весил 250 фунтов, режиссеру пришлось придумывать персонаж заново. Теперь Дракула превратился в раздувшуюся громадную пиявку, до краев наполненную чужой кровью.