Дракула

— Меня не интересуют кошки. Теперь есть кое-что поважнее, и я могу ждать… могу ждать…

Немного погодя я ушел к себе. По словам служителя, больной был спокоен всю ночь, только перед рассветом разволновался и постепенно дошел до буйства, потом, предельно измученный, впал в полную апатию, весьма схожую с коматозным состоянием.

Три дня с ним повторяется одно и то же — буйная вспышка в течение дня, затем полнейшая прострация — от захода до восхода солнца. Понять бы мне причину этого! Как будто что-то систематически воздействует на него. Любопытная мысль! Посмотрим-ка сегодня, что стоит здоровая голова против больной. Раньше он бежал сам, теперь мы ему в этом поможем и понаблюдаем за ним…

23 августа. «Всегда случается то, чего совсем не ждешь». Как все-таки Дизраэли знал жизнь!^{32} Наша птичка, обнаружив, что клетка открыта, не захотела улететь, и все мои планы лопнули. Но по крайней мере мы убедились в одном: периоды спокойствия нашего пациента довольно продолжительны. Отныне будем ежедневно на несколько часов освобождать его от смирительной рубашки. Я дал распоряжение ночному дежурному: если Ренфилд в спокойном состоянии — просто держать его в обитой войлоком палате всю ночь, вплоть до последнего предрассветного часа. Пусть если не дух, то хоть тело несчастного насладится покоем. Ну вот! Опять что-то стряслось! Меня зовут — Ренфилд сбежал!..

Позднее. Очередное ночное приключение. Ренфилд хитроумно выждал момент, когда дежурный входил в палату, проскользнул мимо него и помчался по коридору. Я велел служителям следить за ним. Он опять побежал к пустому соседнему дому, мы застали его на том же месте — у дверей старой часовни. Увидев меня, он пришел в бешенство и, не перехвати его служители вовремя, вполне мог бы меня убить. Тут произошло нечто странное. Сначала он боролся с нами с удвоенной силой, затем вдруг затих. Я невольно огляделся, но ничего не заметил. Тогда я проследил взгляд больного, он смотрел на освещенное луной небо, но там не было ничего особенного, лишь большая летучая мышь бесшумно, как призрак, летела на запад. Обычно летучие мыши носятся кругами или взад-вперед, эта же летела очень прямо, как будто зная, куда и зачем. Больной все более успокаивался и наконец сказал:

— Не нужно связывать меня, я не стану вырываться!

Домой мы вернулись без приключений. Что-то зловещее чудится мне в спокойствии Ренфилда… Не забуду эту ночь…

Дневник Люси Вестенра

24 августа, Хиллингем[96]

Нужно последовать примеру Мины и вести дневник. А потом мы, встретившись, все обсудим. Но когда это будет?! Хотелось бы, чтобы она опять была со мной — мне так без нее плохо. Прошлой ночью снова снилось то же, что в Уитби. Возможно, из-за перемены климата, или возвращение домой так на меня подействовало. Приснилось что-то мрачное, ужасное, но что — толком не помню. Однако мне страшно, чувствую усталость, слабость. Артур пришел к обеду и, увидев меня, огорчился, у меня же не было сил притворяться веселой. Может быть, смогу спать сегодня у мамы в комнате. Попробую ее уговорить.

25 августа. Опять ужасная ночь. Мама не согласилась на мою просьбу. Она сама не очень хорошо себя чувствует и явно боится помешать мне спать. Я попыталась бодрствовать, но, видимо, все-таки задремала, потому что в полночь проснулась от боя часов. Что-то как будто скреблось в окно, слышалось хлопанье крыльев, я постаралась не обращать на это внимания и больше ничего не помню — наверное, заснула. Опять снились кошмары, но, к сожалению, совершенно не помню какие. Сегодня утром я совсем без сил. Лицо бледное, как у призрака. Болит шея. Видимо, что-то случилось с легкими — не хватает воздуха. Попытаюсь собраться с силами к приходу Артура, чтобы не огорчать его.

Письмо Артура Холмвуда — доктору Сьюворду

Отель Албемарл. 31 августа

Дорогой Джек!

Нужна твоя помощь. Заболела Люси, не могу сказать ничего определенного, но выглядит она ужасно, и с каждым днем ей все хуже. Я пытался выяснить у нее, в чем дело. С ее матерью не решаюсь говорить об этом — любые волнения опасны для ее здоровья. Миссис Вестенра призналась мне, что обречена — у нее серьезный порок сердца, Люси об этом не знает. А у меня нет сомнений, что опасность грозит здоровью моей дорогой девочки. Я в смятении, не могу без боли смотреть на нее. Сказал ей, что попрошу тебя осмотреть ее. Сначала она сопротивлялась, догадываюсь почему, но в конце концов согласилась. Понимаю, дружище, тебе нелегко, но сделай это ради нее, вот почему я без колебаний обращаюсь к тебе, а ты должен без колебаний действовать. Приезжай завтра в Хиллингем в два часа к обеду, чтобы не вызвать подозрений миссис Вестенра; после обеда вам с Люси удастся поговорить наедине. Я буду к чаю, и потом мы можем уйти вместе. Очень тревожусь и хотел бы знать твое мнение как можно скорее. Не подведи.

Артур

Телеграмма Артура Холмвуда — доктору Сьюворду

1 сентября