Дракула

Многое в истории «кровавой Пасхи» 1457 года вызывает сомнения, начиная с ее даты — часть историков переносит это событие на год 1459-й. Для этого есть причины: только что придя к власти, еще не завоевав сторонников, Дракула вряд ли мог решиться на массовые репрессии. С другой стороны, он всегда показывал себя приверженцем нестандартных решений, которые нередко оказывались самыми эффективными. Перед его глазами стояли два примера; первым был его добрый молдавский дядя Богдан, который оставил при дворе бояр, близких к его сопернику, и поплатился за это жизнью. Второй — турецкие султаны, которые при восшествии на престол убивали всех своих братьев, а провинившихся придворных без суда и следствия отправляли на плаху или, ослепив, бросали до конца жизни в каменный мешок. Второй пример, хоть и далекий от христианского милосердия, нравился Владу гораздо больше. Поэтому он вполне мог одним ударом обезглавить боярскую оппозицию — да так жестоко, чтобы надолго отбить у нее охоту устраивать заговоры. Скорее всего, именно тогда закончили свою жизнь «большой боярин» Маня Удриште и ворник Кодря, как и другие участники заговора против Влада Дракула.

Конечно, сажание на кол было самым впечатляющим способом казни, способным устрашить всех потенциальных врагов. Эта страшная кара давно вышла из употребления, но суть ее хорошо известна. Казнимого связывали и валили на землю, вставляя ему в задний проход длинный заостренный кол, смазанный маслом для лучшей проходимости. Потом кол поднимали и устанавливали вертикально, человек под тяжестью собственного веса насаживался на него все глубже и умирал мучительной смертью от разрыва внутренних органов. Вся операция была длительной и сложной — чтобы посадить на кол одного человека, требовалось семь-восемь других людей и не менее получаса времени. К тому же было очень мало «специалистов», способных ввести кол так, чтобы человек не умер сразу — это лишило бы смысла все усилия, поскольку главной целью колосажания всегда было устрашение. Впервые эта казнь зафиксирована еще в Древнем Египте и на протяжении веков практиковалась во многих странах Старого и Нового Света. Но в Валахии ее прежде не знали, поэтому произведенный ею эффект был особенно сильным.

У колосажания было несколько особенностей, которые делали его особенно страшным для жертв. Многие средневековые казни были чрезвычайно мучительными, но сажание на кол и среди них выделялось своей длительностью — с ним могло сравниться только распятие, которое в Европе не применялось из-за связи с крестными муками Христа. Страдания казнимого могли продолжаться несколько дней, причем они были не только физическими. Колосажание (как и распятие в древнем мире) считалось позорным, рабским видом казни, и человек знатный страдал вдвойне, когда оно применялось к нему. Страдал от унижения, от насмешек толпы, от публичного обнажения, которое тогда было совершенно недопустимым. Известно, что Дракула запрещал убирать трупы казненных в течение многих месяцев. Похоже, их и потом не хоронили — не только из страха, но и потому, что оставшееся на колах мало годилось для христианского погребения. По тогдашним поверьям, душа, не нашедшая покоя, была обречена вечно скитаться по земле. Такое дополнение прижизненных мук посмертными заставляло даже самых мужественных людей дрожать при мысли о том, что их могут посадить на кол.

Не исключено, правда, что в начале своего правления Влад еще не применял этот вид казни. Об этом говорит весьма интересный документ — письмо валашского ворника (министра двора) Нягу городскому совету Брашова, написанное летом 1459 года: «Помните ли вы, кто начал первым сажать на кол? Наши изгнанники и вы, принявшие сторону Дана. Только после этого воевода Влад разгневался и принес вам много зла, сажая на кол людей и сжигая дома». Быть может, это правда — как уже говорилось, в Трансильвании сажание на кол было обычным делом, и его могли перенять валашские беженцы во главе с Даном III, а потом и их враг Дракула. Вполне возможно, что на «кровавую Пасху» старших бояр не сажали на кол, а прикончили более простым способом — что обеспечило нужную господарю быстроту и внезапность. Только потом, прочно утвердившись на троне, он смог осуществлять масштабные, тщательно разработанные церемонии казни, наподобие тех, о которых с ужасом писали западные дипломаты при дворе Ивана IV.