Драма девяносто третьего года. Часть первая

Бедняги, давшие вовлечь себя в этот неразумный бунт и продвинувшие его намного дальше, чем можно было предположить в тот момент, когда он только начинался, и сами понимали, в какое положение они себя поставили. Городское население, поддерживавшее бунтовщиков, пока вперед их толкал благородный порыв сочувствия к товарищам, было поражено их последним поступком и с удивлением, почти с ужасом, взирало на то, как солдаты уносили из канцелярии квартирмейстера полковую кассу, и молчание, сопутствовавшее этому конвою, было в глазах мятежников настолько красноречивым, что на другой день они вернули квартирмейстеру кассу в нетронутом виде, и это было засвидетельствовано самими офицерами.

Со своей стороны, солдаты швейцарского полка Шатовьё изъявляют раскаяние. Они приходят к офицерам, просят простить их, снова подчиняются дисциплине и повторно приносят присягу хранить верность королю, закону и нации.

Затем они образуют комитет из восьми членов, которые с согласия офицеров отправляются в Париж, получив на свою поездку три тысячи ливров.

Однако все это происходило в то время, когда бунтовщикам не было известно об указе Национального собрания.

Миссия посланцев была тем более опасной для них, что сами они не подозревали о нависшей над ними угрозе. Лафайет с помощью своего друга, депутата Эммери, взбудоражил Национальное собрание.

Военный министр, узнав, что посланцы взбунтовавшихся полков прибывают в Париж, требует у Байи приказа об их аресте. Байи, как всегда, уступает, и в то самое время, когда они преодолевают заставу, производится их арест.

Этот арест наделал много шума. Парижская национальная гвардия выказала готовность вступиться за мятежные полки. Она выступает посредником и побуждает их подписать изъявление покаяния и покорности, взывающее к снисхождению со стороны Национального собрания, которому оно будет подано депутацией национальных гвардейцев.

В итоге 21 августа в Нанси вместе с двумя солдатами из числа арестованных в Париже прибывает г-н Пешлош, офицер парижской национальной гвардии. Все со спокойствием ожидали возвращения посланцев национальной гвардии и надеялись, что, благодаря их вмешательству, на этом все и закончится.

Но нет. 24 августа в Нанси прибывает офицер по имени г-н де Мальсень; это человек, храбрый до безрассудства, вспыльчивый до безумия, склонный к действию, а не к размышлениям.

Едва приехав туда, он отправляется прямо в казарму швейцарцев, заседает вместе с их представителями, одобряет несколько положений из числа их требований, но оспаривает все прочие. Никакой возможности договориться с ним нет.

Стороны принимают решение, что г-н де Мальсень подготовит свою докладную записку министру, а Серизье, один из представителей швейцарцев, составит докладную записку от имени солдат. Расстаются они в еще более неприязненных отношениях, чем это было в начале встречи.

На другой день брожение в полку Шатовьё становится настолько сильным, что г-на де Мальсеня призывают провести очередное заседание в ратуше: существует опасность, причем реальная опасность; но коль скоро существует опасность, причем реальная опасность, то для г-на де Мальсеня это повод не считаться с ней.

Он отправляется в казарму, узнает, что докладная записка еще не готова, приходит в ярость и заявляет солдатам, что они недостойны носить мундир и есть хлеб короля.

Ропот становится всеобщим, весь полк чувствует себя оскорбленным. Господин де Мальсень направляется к двери, однако четыре солдата штыками преграждают генералу выход. Генерал выхватывает шпагу из ножен и ранит ею двоих. Шпага ломается у него в руках, он завладевает шпагой главного прево конно-полицейской стражи, с этим оружием расчищает себе проход и оказывается на улице.

Шестьдесят солдат выбегают из казармы и устремляются вдогонку за ним. Господин де Мальсень, все еще с обнаженной шпагой в руке и, ни на минуту не ускоряя шага, все еще обороняясь, достигает дома г-на де Ну, на крыльце которого г-н Пешлош, посланец парижской национальной гвардии, и офицеры полка Короля останавливают тех, кто преследует генерала.

Национальная гвардия, получив приказ, бросается на защиту генерала, и, под ее конвоем, г-н де Мальсень отправляется в ратушу.

Полк, со своей стороны, посылает туда в качестве депутатов по одному человеку от каждой роты. Депутаты излагают свои требования, но все эти требования оказываются отвергнутыми.

Ожесточение солдат становится настолько сильным, что приходится предоставить г-ну де Мальсеню охрану, чтобы ночью его не похитили. Эта охрана наполовину состоит из горожан и наполовину из солдат полка Короля.

На другой день г-н де Мальсень отдает швейцарцам приказ выступить в направлении Саарлуи; швейцарцы отказываются.

Составляется протокол, подтверждающий этот отказ, и в ту же ночь г-н Демотт, адъютант Лафайета, отправляет к национальным гвардейцам соседних с Нанси городов несколько курьеров с депешей, подписанной Лафайетом. Депеша является призывом к национальным гвардейцам оказать законной власти вооруженную поддержку.