Драма девяносто третьего года. Часть первая

Тем временем г-жа Нёвиль и г-жа Брюнье добрались до запряженной парой лошадей кареты, стоявшей у Королевского моста, и направились в сторону Кле, где, согласно полученному ими приказу, они должны были ждать королеву.

Что же касается кареты, стоявшей на улице Эшель, то она была заполнена, причем под завязку.

Внутри нее находились король, королева, принцесса Елизавета, королевская дочь, дофин и г-жа де Турзель.

На козлах сидели г-н фон Ферзей и г-н де Мутье.

На запятках — г-н де Валори и г-н де Мальдан.

Господин фон Ферзен приобрел платье кучера, но не приобрел кучерские познания в области топографии. Он не отважился ехать по улицам, которые привели бы его к заставе Сен-Мартен кратчайшим путем, ибо опасался, что в подобной темноте заблудится в окольных улочках, где ему крайне редко доводилось проезжать даже днем. В итоге он поехал по улице Сент-Оноре, повернул на старые бульвары и благополучно прибыл на место встречи.

Дорожная берлина стояла там, где ей и полагалось стоять.

Пересадка прошла быстро, и все расположились в прежнем порядке: королевская семья внутри берлины, телохранители на козлах и на запятках. Однако вместо г-на фон Ферзена берлиной правил сменивший его настоящий кучер.

Несколько минут спустя беглецы миновали заставу.

Начиная от первой почтовой станции один из телохранителей должен был ехать дальше в качестве курьера.

Что же касается взятой напрокат кареты, то ее прямо с упряжкой оставили посреди улицы, не позаботившись о том, чтобы кто-нибудь взял ее под охрану или отвел к хозяину.

Господин фон Ферзен принял все необходимые меры для того, чтобы, вернувшись к себе домой, тотчас же отправиться в путь и добираться до Брюсселя другой дорогой, но, когда он уже на рассвете вернулся домой, ему пришла в голову мысль проверить перед своим отъездом, не обнаружилось ли бегство короля.

И потому он сначала направился к Ратуше, потом к мэрии, где жил Байи, а затем к особняку Лафайета.

Во всех трех местах царило полнейшее спокойствие.

Так что г-н фон Ферзен снова сел в карету и направился в сторону Фландрии.

XI

Подозрения Фрерона. — Фиакры. — Министр ошеломлен. — Письма короля. — Принятые меры предосторожности и допущенные ошибки. — Порванная постромка. — Пешая прогулка. — Пон-де-Сом-Вель. — Задержка на сутки. — Ее последствия. — Сент-Мену. — Волнение населения на пути беглецов. — Народ собирается бить набат. — Дилижанс. — Господин де Гогела и его гусары.

И в самом деле, вечер был очень спокойным. Камиль Демулен рассказывает в своей газете, что он возвращался в одиннадцать часов из Якобинского клуба вместе с Дантоном, Фрероном и другими патриотами и на всем пути увидел лишь один патруль. Париж показался ему таким пустынным, что он не удержался от замечания по этому поводу. В кармане у Фрерона лежало письмо, в котором его предупреждали, что этой ночью король намерен бежать; Фрерон решил понаблюдать за дворцом и увидел Лафайета, выходящего оттуда в одиннадцать часов.

Вспомним, что именно в это время королева вышла из дворца и, когда рядом с ней проезжала карета главнокомандующего национальной гвардией, была вынуждена прижаться к стене.

И все же некоторые важные признаки вызывали определенное беспокойство.

Та самая горничная, которой остерегалась королева, отметила атмосферу озабоченности, неизбежно окружающую рискованные предприятия, какой бы твердостью ни обладали сердца тех, кто берется их осуществить. Горничная была любовницей г-на де Гувьона, адъютанта Лафайета; она поделилась с ним своими предчувствиями. Господин де Гувьон, знавший, что проницательности и патриотизму этой женщины можно доверять, предупредил мэра Парижа, а также своего генерала о том, что необходимо быть начеку. Но доносы были тогда настолько распространены, что на них уже не обращали никакого внимания.

Однако уведомления о готовящемся побеге короля городские власти получали не из одного источника: сьер Бюзби, цирюльник с улицы Бурбон, явился к сьеру Юше, булочнику и саперу батальона Театинцев, чтобы сообщить ему о дошедших до него разговорах, что этой ночью король собирается бежать.

Сьер Юше не был таким недоверчивым, как Лафайет и Байи; он разбудил всех своих соседей, и, как только их собралось около тридцати, они отправились к г-ну де Лафайету, сообщили ему о том, что король приготовился бежать, и потребовали незамедлительно принять меры для того, чтобы воспрепятствовать этому побегу.