Читаем Драма лихих 90-х. Книга 2. 90-е годы полностью

Гороскоп на 1994 год для Рыб сулит профессиональные успехи. Я не верю в гороскопы, верю только в себя. Как поработаю — так и полопаю. А пока немного напуган головной болью, объявил день Незастеленной постели и несколько раз ложился, чтобы придти в себя. Нагрузки, черт побери. Бедный Феликс Мендельсон от переутомления сгорел в 36 лет (и вместо Свадебного — траурный марш). Я лично ничего хорошего не жду — время покатилось к старости. Не знаю, сколько мне отмерено судьбой (еще Карамзин писал в далеком 1787 году):

Время всем нам разлучатьсяНепременно притечет;Час настанет, друг увянет,Яко роза в жаркий день…

Или наш современник Давид Самойлов:

Неужели всю жизнь надо маяться!А потом от тебя останется —Не горшок, не гудок, не подкова, —Может, слово, может, полслова —Что-то вроде сухого листочка,Тень взлетевшего с крыши стрижаИ каких-нибудь полглоточкаЭликсира, который — душа.

Так вот. Продолжу. Хорошо бы написать и издать 3–4 книги. Рюрик есть. «Терра» может тоже выйдет. Надо написать Тайны и еще что-нибудь. Программа-минимум…

Вдогонку спустя 17 лет. Вышло 30 книг. И еще лежат пока неизданные 5–6 книг, а с учетом модернизированных переизданий — еще больше (9 апреля 2011).

А пока маюсь головой. Тут прочитал, что в Германии более трети населения страдают головными болями. У головной боли, ученые подсчитали, есть 169 причин. Стресс, страх и т. д., в том числе и изменение погоды. Я стал с годами весьма метеозависимым, меня, если не убивает, то прибивает жуткая осенне-зимняя серость за окном, темные дни без солнца… Но хватит ныть. На днях записывался на радио. Ще пошла к соседке, к нижней Вале, пили кофе и слушали радио, а там выступал я. Валя: «Твой?» — Ще, довольная: «Мой».

Вышла полоса в «ВК», по вертикали написано: «Страница Юрия Безелянского», там — историческая панорама за январь, календарная колонка и юбиляр месяца — Евгений Замятин (но лет). Из романа «МЫ»: «Завтра — день ежегодных выборов Благодетеля. Завтра мы снова вручим ключи от незыблемой твердыни нашего счастья…»

Счастье — оно у нас каждый день. Пошли на рынок и угомонили рекордную сумму — 36 тысяч (вырезка — 9 тыс. за кг, творог — 5, сливочное крестьянское масло — 10, клюква — 3 и т. д. Купили домашние китайские тапочки для Ще — 3.600).

23 января

19-го ездил в ФИС и купил 13 Рюриков по издательской цене (800), положил книги в авоську и с ней поехал за гонораром. Общий гонорар за публикации в «Вечорке» и «ВК» — 57 тыс., на руки — 49.659. На полтора рыночных похода…

Выступал на «Эхе», «рулевой» была Оля Северская, а Болтянская пригласила в ночную программу о женщинах. Получил письмо еще от одной поклонницы, которая называет мои исторические колонки аббревиатурой МСЭ (маленькая своеобразная энциклопедия) и написала, по поводу звания Почетного кавалера: «Не сочтите за мелкий подхалимаж, но, мне кажется, Вы его заслуживаете более, чем кто-либо…» Армянка — Сусанна Нерсесовна Бабаянц.

22-го вышла полоса о Бальмонте — мой 6-й поэт Серебряного века, Константин Дмитриевич однажды сказал: «Я не анатом русского языка; я только любовник русской речи».

Когда луна сверкнет во мгле ночнойСвоим серпом, блистательным и нежным,Моя душа стремится в мир иной,Пленяясь всем далеким, всем безбрежным…

Ну, и поразившие меня еще в школе строки Бальмонта: «Я вольным ветер, я вечно вею, волную волны, ласкаю ивы, в ветвях вздыхаю, вздохну, немею, лелею травы, лелею нивы…»

А в эмиграции поэт часто вспоминал Россию и, вспоминая, писал совсем не бальмонтовское:

Мне кажется, что я не покидал РоссииИ что не может быть в России перемен.И голуби в ней есть. И мудрые есть змии.И множество волков. И ряд тюремных стен.Грязь «Ревизора» в ней. Весь гоголевский ужас.И Глеб Успенский жив. И всюду жив Щедрин…

30 января

Перейти на страницу:

Похожие книги

Былое и думы
Былое и думы

Писатель, мыслитель, революционер, ученый, публицист, основатель русского бесцензурного книгопечатания, родоначальник политической эмиграции в России Александр Иванович Герцен (Искандер) почти шестнадцать лет работал над своим главным произведением – автобиографическим романом «Былое и думы». Сам автор называл эту книгу исповедью, «по поводу которой собрались… там-сям остановленные мысли из дум». Но в действительности, Герцен, проявив художественное дарование, глубину мысли, тонкий психологический анализ, создал настоящую энциклопедию, отражающую быт, нравы, общественную, литературную и политическую жизнь России середины ХIХ века.Роман «Былое и думы» – зеркало жизни человека и общества, – признан шедевром мировой мемуарной литературы.В книгу вошли избранные главы из романа.

Александр Иванович Герцен , Владимир Львович Гопман

Биографии и Мемуары / Публицистика / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза