Драма в Гриффин-холле, или Отравленный уикенд

Оливер сразу по приезде прошёл в библиотеку, где его ожидал хмурый хозяин дома. Оливия не знала, о чём они говорили, но вышел инспектор быстро и в дурном расположении духа.

– Простите, сэр, – остановила она его, – но могу ли я увидеть миссис Хоггарт? Она собиралась в такой спешке, что позабыла кое-что из вещей, которые могут ей понадобиться. Я ведь правильно понимаю, что сегодня она не вернётся в Гриффин-холл?

– Можете передать вещи через меня, мисс Адамсон, – и инспектор, которого не покинула обычная его учтивость, сдержанно поклонился ей.

– Я бы хотела передать их лично, если это возможно, – настаивала Оливия. – Думаю, миссис Хоггарт пойдёт на пользу родственная поддержка. Ведь ей пока не предъявлено официальное обвинение?

– Не предъявлено, – ответил инспектор сухо. – Однако я вынужден настаивать, чтобы ваша беседа проходила в присутствии старшего констебля Лэмба.

– Это тот полицейский, который уснул на посту? – невинно поинтересовалась Оливия.

– Или сержанта, – чуть покраснел Оливер. – Наедине вам увидеться не удастся, так что не рассчитывайте, что сможете вести расследование у меня под носом. Я уже предостерегал мистера Адамсона, как опасны заблуждения дилетантов в собственной проницательности и как они вредят следствию.

– Что вы, инспектор! У меня и в мыслях не было! – Оливия, казалось, всерьёз обиделась.

Оливер, смягчая предыдущие слова и их тон, предложил:

– Если угодно, то вы можете поехать со мной. Однако времени у меня совсем мало. Я смогу ждать вас не более четверти часа.

Оливии понадобилось только половина времени, великодушно предоставленного ей инспектором. Когда она спустилась в холл в изящном дорожном костюме из чесучи и с лакированной сумочкой в руках (что, в общем-то, вместе с единственным платьем и составляло весь её приличный гардероб), взгляд Оливера задержался на девушке чуть дольше положенного, до того она изменилась.

По дороге в полицейский участок инспектор развлекал на удивление похорошевшую мисс Адамсон беззубыми местными сплетнями и старался держаться дружелюбно. Оливия оценила его дипломатичность, вознаградив улыбкой, а сама лихорадочно размышляла, как в присутствии полицейского выпытать у Грейс то, ради чего она ехала к ней. Киркби – не горничная, его внимание выдуманной мышью не отвлечёшь. Инспектор же расценил молчаливость своей пассажирки как смятение перед посещением преступницы.

Застоявшийся воздух в полицейском в участке тоскливо пах воском и почему-то свежей хвоей. Оливию проводили в маленькую комнату с зарешеченным окном, где стоял узкий стол и два унылых стула, выкрашенных в охряной цвет.

Когда в помещение в сопровождении сержанта вошла кузина Грейс, Оливия поспешно встала и хотела подойти к ней, но остановилась и только беспомощно протянула ей свёрток с вещами, который та не приняла. Лицо Грейс было бесстрастным, глаза пустыми, а губы обкусаны так жестоко, что рот казался запёкшейся раной. Выглядела она, словно жертва автомобильной аварии. Тело кузины сотрясала мелкая дрожь, хотя на ней была тёплая шерстяная накидка и отчего-то даже перчатки.

Когда женщины уселись друг напротив друга, Киркби с напускным равнодушием отвернулся к двери, сцепив руки за спиной. Его немного оттопыривающиеся крупные уши, как и шея над воротничком мешковатого костюма, покраснели.

– Грейс, мне необходимо задать тебе несколько вопросов, – как можно тише произнесла Оливия, но в полупустой комнате её голос раздавался гулко, как если бы она говорила в дымоходную трубу. – Ты поговоришь со мной?

Кузина сфокусировала взгляд на Оливии, но у той всё равно было ощущение, что мыслями Грейс находится сейчас где-то значительно дальше, чем полицейский участок Грейт-Бьюли. Однако спустя полминуты она кивнула.

– Постарайся вспомнить, не заходил ли кто-нибудь к тебе в комнату той ночью? Да, ты крепко спала, но вдруг ты что-то слышала. Или то, что происходило, могло тебе присниться. Знаешь, как разговоры в поезде, когда задремлешь во время путешествия.

Грейс медленно, с видимым усилием помотала головой и пожаловалась:

– У меня так болит голова! Я ничего не понимаю. Мне сказали, что Майкл умер, а ведь я видела его сегодня утром. Он был такой ласковый. Рассказал мне пару забавных историй. С ним всегда так весело.

– Грейс, сосредоточься, пожалуйста. Это очень важно. Ты выходила позапрошлой ночью из своей комнаты? Ты встречалась с Майклом у ручья? Вы могли вместе искать алмаз.

– Майкла скоро повысят. Он сам мне сказал, – доверительно призналась Грейс, наклонившись ближе к Оливии. – И тогда он купит мне бриллиантовые серьги.

Она мелко закивала, улыбаясь, и эта улыбка больше всего увиденного ужаснула Оливию. Грейс, хоть и была тщательно причёсана и одета, выглядела такой постаревшей, утомлённой, что казалась женщиной средних лет, ближе по возрасту к тётушке Розмари, чем к близнецам. Острое чувство жалости чуть не заставило Оливию бросить свою затею и перестать терзать несчастную. Однако, мельком оглянувшись на Киркби, который делал вид, что не слушает их беседу, она всё же продолжила попытки достучаться до разума Грейс.